— Д-а, так-то лучше! Вертись, вертись, матушка, — обратился он к земле. — Теперь я сел…
Но вдруг он замолчал и вытаращил глаза. Дыхание сперло в его груди.
— Это что еще?! Теперь заходили! Это уж не руки, а ноги.
Он подался вперед, стараясь увидеть тех, чьи шаги донеслись до его слуха.
— Наверно, заблудились, как я… ведь не на бал же пришли, не на митинг! Да и идут-то как-то чудно! Тоже небось хватили, голубчики?
В нем пробудилось сочувствие пьяного к пьяным.
— Надо их проводить, — забормотал он. — Но как они сюда попали? Значит, стену-то не расширили, а совсем сломали? Уж это мне начальство! Пожалуй, так я и не на кладбище! Ориентируемся, черт возьми! Нет, тут на кладбище. Вот ива, под которой похоронен Триплекс… Молодец корсар, славно я сегодня за тебя поужинал! — он расчувствовался. — Ах, бедняга, бедняга! И чего это ты вздумал умирать. То ли дело выпить! Ну, будь спокоен, дружище, я выпил за двоих, за тебя и за себя. А право, мне тебя жаль, я даже плачу!..
И он вытер кулаком пьяные слезы, катившиеся по его щекам.
Вдруг под ивой показались несколько человек. Это снова привлекло внимание сторожа. Фигуры людей неясно вырисовывались в тумане, но ему показалось, что он видит и мужчин и женщин.
— Это что за господа, чего им здесь надо? — пробормотал он со страхом.
Один из пришедших нагнулся вперед.
— Копает, — прошептал сторож.
Глухой звук откинутой в сторону земли подтвердил это предположение.
— Что они, выкопать его хотят?! Ну нет, я не даром деньги получаю!
Он сделал усилие, чтобы встать, но в это время послышался чей-то нежный, немного насмешливый голос:
— Не бойтесь, мисс! Сейчас наш Триплекс встанет, чтобы поцеловать вашу ручку!
— Встанет! — пробормотал Иеремия. Волосы его встали дыбом, ноги подкосились, и он снова упал на землю так неловко, что стукнулся об угол памятника. Тихо застонав от боли, он схватился одной рукой за ушибленное место, другую же поднес к сердцу, которое забилось от страха, и в безумном ужасе, не двигаясь, смотрел на эту необычайную сцену.
Незнакомцы копали землю. Теперь работало уже несколько человек. Звенело железо заступов, ударяясь о голыши, куча земли возле работников поднималась все выше и выше. Женщины, одетые довольно изящно, как можно было рассмотреть в тумане, молча смотрели на эту таинственную работу. Одна из них была, по-видимому, в глубоком горе, две другие, казалось, утешали ее.
Работа все продвигалась вперед. Скоро послышался громкий стук.
— Гроб, — проговорил тот же голос. — Прыгайте в яму, привязывайте веревки.
Тени как будто провалились под землю. Ужас сторожа дошел до последнего предела, он закрыл глаза руками.