Всю ночь он проворочался на постели и не мог заснуть. Иногда усталость овладевала им, он закрывал глаза, но тут же начинался ужасный кошмар. Ему слышался какой-то шум, от стен отделялись какие-то смутные тени, мало-помалу принимавшие очертания арлекинов, и все они со злобным хохотом указывали на Оллсмайна и грозили ему, оскалив белые зубы. Все они блестели разными оттенками золота, то матового, то гладкого.
Оллсмайн просыпался, и видение исчезало, чтобы появиться снова. К утру он был весь как изломанный, малейшее движение причиняло ему боль. Однако он оделся и тихонько вышел на улицу. У него был вид человека, который боится встретить знакомых. И он действительно боялся встретиться с Джоан, даже с Джеймсом, боялся, что они прочтут в его глазах следы некогда совершенного им преступления.
Только одному Арману Оллсмайн доверял безусловно, почему, он и сам не знал. В беде слабые души становятся суеверными, и Арман, явившийся перед Оллсмайном в то время, когда тот висел на виселице, Арман, оказавший ему неоценимую услугу, испортив негативы, стал для Оллсмайна чем-то вроде фетиша. Начальник полиции почему-то вообразил, что, привязав Армана к своему делу, он восторжествует над своими врагами. Под влиянием этих соображений он и отправился в «Сентенниал-Парк-Отель». Войдя в общий зал, он попросил вызвать Лавареда. Парижанин, несколько удивленный таким ранним посещением, тотчас же вышел к нему.
Но Оллсмайн без всяких предисловий обратился к нему со следующими словами:
— Вас, конечно, удивляет мое посещение, но я пришел по важному делу. Я хочу заключить с вами союзный договор.
На лице Армана выразилось удивление.
— Сейчас я объяснюсь, — продолжал Оллсмайн. — У нас с вами есть один общий враг, и этот враг — корсар Триплекс. Мне он вредит в моей служебной деятельности, вам — в осуществлении вашей цели. Соединимся же вместе против этого человека!
— С удовольствием готов вам содействовать, — с невиннейшим видом отвечал журналист.
Тот оборот, который принял разговор, начинал забавлять его. Человек, обманувший его относительно Ниари, препятствовавший Роберу найти свое утраченное имя, теперь просил его помощи… Было же над чем посмеяться!
Но доверие директора могло оказаться ему полезным, и потому журналист не счел нужным выводить Оллсмайна из заблуждения.
— Благодарю вас, благодарю, — сказал Оллсмайн. — Вы умный человек и с полуслова понимаете, в чем дело. Так вот, я вам предложу…
Он остановился на минуту, как бы обдумывая свои предложения.
— Дело в том, — продолжал он, — что я хочу сохранить за собой занимаемую мной должность. Вы тоже хотите возвратить вашему кузену имя и национальность. Кто же противится нажим желаниям? Корсар Триплекс. Соединимся же в борьбу с ним! Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить нашу победу, если вы согласитесь быть моим другом.