— Вы — Боб Сэмми? — крикнул корсар.
— А вы кто? — загремел сверху хриплый голос.
— Я тот, кого ты ждешь.
Гигант опустил ружье, но все еще оставался настороже.
— Чем вы это докажете?
— Река Лаклана еще течет в своих берегах, но золотой арлекин уже вышел из вод, чтобы осушить слезы, — вскричал всадник.
Боб выпустил ружье, и оно стукнуло о камни. Руки его порывисто вытянулись вперед, на лице отразилось глубокое волнение.
— Иду, иду! — вскричал он.
И, побежав к краю утеса, он стал быстро спускаться по узкой тропинке к ожидавшим его путникам. Очевидно, дорога была ему хорошо знакома, иначе он бы уже давно сломал себе шею на скользком и неровном скате. Через пять минут он был уже внизу. Капитан протянул ему руку, но гигант отступил назад.
— Рано, еще рано! — сказал он. — Надо сначала загладить зло. Идите же ко мне, господин, — прибавил он покорным, почти умоляющим тоном. — Моя хижина уже давно ждет вас.
Без сомнения, капитан понимал тайные мысли своего собеседника, так как не выразил ни малейшего удивления.
— А наши лошади? — спросил он, сходя на землю.
— Ваш проводник отведет их к Робоаму Смиту, вон в тот домик. Вы скажете, — прибавил он, обращаясь к Мора-Мора, — что это лошади Боба Сэмми. Этого довольно, о них позаботятся. А потом приходите ко мне. Вы — слуга капитана, а мой дом в его распоряжении.
— Мора-Мора принимает ваше гостеприимство, — величаво отвечал туземец. — Но Мора-Мора — вождь. Он друг, а не слуга капитана.
— Ну, друг, так друг, — отвечал Боб с оттенком презрения, обычным в обращении европейцев с туземцами. — Я все-таки повторяю вам свое приглашение.
Мора-Мора не заметил или не захотел заметить насмешку и, спокойно собрав поводья, повел лошадей в указанном ему направлении.
Хозяин остался наедине с капитаном. Лицо его выражало удовольствие, смешанное с удивлением.
— Странно, это он, но я, однако, не узнаю его, — промолвил он с удивлением.
Корсар улыбнулся.
— Да и не старайся сейчас понять, со временем все объяснится. Я тот, кого вы ждали, но не тот, о ком вы думаете. Повинуйтесь и не ждите объяснения. Я и тот и не тот, но зло будет заглажено.
Великан поклонился так низко, как будто бы хотел стать на колени.
— Угодно вам, господин, пожаловать в мою хижину? — спросил он покорно.
— Угодно, Боб.
Золотоискатель бросил последний взгляд на проводника и направился к базальтовой глыбе, на которой стояла его хижина. Капитан последовал за ним. Они стали взбираться по крутой тропинке, и великан заботливо поддерживал капитана во всех опасных местах. Наконец, они взобрались на верхнюю площадку. Здесь, несмотря на сглаживающее воздействие дождей, повсюду виднелись следы вулканической работы. На каждом шагу встречались трещины и впадины. Одним словом, вся площадка имела характерный вид лавы, застывшей от соприкосновения с воздухом. Нигде не было видно ни былинки, даже растения-паразиты как будто бы не решались угнездиться в трещинах этой мрачной глыбы. Впрочем, базальт повсюду таков. На нем никогда не бывает растительности, он всегда гол, как пустыня, всегда черен, всегда безжизнен, как сама смерть.