До склада Гоглидзе и Браун добрались быстро. Но здесь никого не было. Большой сарай с дырявой крышей, полусгнивший навес, куча соломы да старая дырявая сеть. Ворота распахнуты, окна выбиты. Зато на земле хорошо накатанная колея, по которой ездили не только телеги и пролетки, но и автомобили.
— Ушли, — констатировал ротмистр, осматривая сарай. — Недавно шли. Словно почуяли.
Браун молча сидел в пролетке, хмуро глядя по сторонам и трогая рукоятку пистолета. Он уже протрезвел и понимал, что влез в чужое дело. Однако отступать не привык и бросать своих тоже. А своими сейчас были директор Гоглидзе и пропавшие продюсер и оператор. В конце концов, с ними у него бизнес, значит, интересы дела на первом месте.
— Едем обратно, — плюнул под ноги Гоглидзе и сел в пролетку. — Где же теперь их искать?..
Ротмистр мучился от бездействия, к тому же он отлично понимал, что японцы пленников щадить не будут. Как бы еще не убили. Где же они сидят?
На ответ он буквально наткнулся, едва не задавив его. Пролетка уже подъезжала к полицейскому управлению, когда ее перехватил старший филер из группы наблюдения. Увидав Гоглидзе, он бросился наперерез, и ротмистр в последний момент остановил летевших лошадей.
— Ваше высокоблагородие! Слава богу, нашел!
— Кого нашел? — не понял Гоглидзе.
— Да вас! Я в гостиницу своего помощника послал, а сам к складу спешу. Вы ведь оттуда?
— Оттуда.
— Нам в охранном сообщили: японцы намедни дом сняли. Это за бухтой Горностай. Там они могут быть…
Гоглидзе ахнул. Это же совсем в другой стороне от склада. И залив не Амурский, а Уссурийский.
— Точно можешь показать?
— Так там одна дорога! Не собьетесь.
— Ясно… — ротмистр закусил губу, выругался. — Тогда так. Доложи Старшинову, собирайте людей и сразу туда! Только не медлите!
Филер закивал, потом выдохнул:
— Есть, ваше…
— Двигай! — рявкнул Гоглидзе, разворачивая пролетку. — Живо!
Они проскочили пару улиц, едва не сбив нескольких прохожих и одного городового. Тот было засвистел, но Гоглидзе показал ему кулак и крикнул:
— Срочное дело от полицмейстера!
И городовой счел за благо не лезть под колеса бешеной пролетки. Раз так орут, значит, имеют право.
А на следующей улице их самих остановили разбойничьим свистом. Гоглидзе и Браун одновременно обернулись и увидели… довольную и пьяную физиономию Скорина.
— Господин директор! О! Господин Браун! Вы куда так летите? Неужто бабы от вас удирают?
Сам Скорин был на бричке, на козлах сидел здоровенный ражий парень с бледными веснушками на красном лице. Он злорадно оскалил лошадиные зубы и насмешливо посмотрел на знакомцев Скорина.