И Гизола, высылая родным свой адрес, написала, что нашла место.
Так и жила Гизола, и эта жизнь нравилась ей куда больше, когда настала пора экзаменов и Пьетро приехал ее навестить.
Он позвонил у маленькой входной двери, голубая краска на ней потрескалась на солнце. Ярко-белая фарфоровая табличка с номером дома ослепительно сверкала. Синие цифры на ней плясали и перекручивались.
Послышались шаги. Прозвучал женский голос, и в ту же секунду дверь открылась. Он быстро поднялся по лестнице, тяжело дыша, будто захваченный с избытком воздух стал жидким и с трудом проходил сквозь ноздри.
— Гизола дома?
Заинтригованная женщина, улыбавшаяся его смущению, сказала — так, будто ответила вся комната:
— Сейчас позову.
Он отметил, что первое впечатление не соответствует ожиданиям — это была какая-то враждебность. Не думая ни о чем, он попытался вызвать в памяти фотографию и все пережитые тогда чувства.
Женщина вышла, шаркая тапками. Во внезапно наступившей тишине Пьетро остался совсем один. Ему хотелось уйти: казалось, его чувства не имеют никакого отношения ни к этому месту, ни к Гизоле. Да она ли здесь?
Солнечный луч, проскользнув сквозь прореху в тяжелой шторе, падал в центр комнаты, и от него разливались покой и ясность. Но в этом молчании необъяснимым образом таились пропасть и засада! Тем не менее, ему было радостно. Послышались быстрые шаги: это была Гизола.
Она узнала его, покраснела и рассмеялась. Потом осталась только улыбка. Он смотрел и будто не видел ее лица, и не в силах был поздороваться.
Тогда она коснулась его руки и предложила сесть, и, облокотись на стол, ожидала, пока он заговорит.
Поначалу она разволновалась и чуть не расплакалась, но овладела собой, чтобы он сразу увидел, как она похорошела.
Полоска света, попав на ее юбку, сияла еще ярче.
Его добрая Гизола! Он нашел ее! Он резко вскочил и, глядя в стену, смог выговорить:
— Давно ты здесь?
Она отвечала с непринужденностью, покоробившей Пьетро, и, сложив перед собой руки, спросила:
— У вас есть невеста?
— Нет.
Но ему захотелось солгать ей — бог весть почему.
— А я знаю, что есть.
Она лукаво повела плечиком и продолжала, будто эта тема приводила ее в доброе расположение духа:
— Думаете, я про вас мало знаю?
Но Пьетро было так хорошо, что он не мог сказать ни слова.
Она заметила это, ее взгляд и губы смягчились. Тогда Пьетро решил, что нужный момент настал, и сказал, не глядя на нее:
— Я все время думал о тебе.
Гизола обернулась к одной из дверей — юбка шелохнулась и полоска света чуть не спрыгнула. Пьетро спросил шепотом:
— Думаешь, та женщина нас слышит?