— А что, если миссис Уоррен вообще ничего не говорила о пропаже денег?
— Что она могла сказать? Что ты сказала бы?
Подумав немного, Делла Стрит ответила:
— Мне кажется, я думаю, ничего. Но это было бы страшно — обнаружить пропажу спрятанных сорока семи тысяч долларов и даже слова не сказать об этом.
— Я думаю, — ответил Мейсон, — ты правильно квалифицировала это состояние: ужасное событие!
В тот день позднее привычного зазвонил телефон на столе Деллы Стрит.
Делла сняла трубку:
— Да, Герти.
Внезапно ее челюсть отвисла, глаза расширились:
— Подожди минутку. Не клади трубку, Герти.
Делла Стрит повернулась к Мейсону:
— Находящийся в приемной человек заявляет, что он Коллистер Гидеон.
— Да, подумать только, — сказал Мейсон. — Мне кажется, что вскоре нам придется признать, что Гидеон — очень умный человек. Во всяком случае, Делла, пусть он заходит.
— Но, шеф, о Боже, это означает, что он знает.
— Знает что?
— Все.
— Если он передал Лорне Уоррен на хранение сорок семь тысяч долларов, — сказал Мейсон, — он, естественно, знает ее нынешнее местонахождение. Если денег он ей не передавал, но считает ее лояльным себе человеком, он, возможно, внимательно следил за изменениями в ее жизни, и это значительно осложняет проблему.
— Что делать, — спросила Делла, — если он появится здесь?
— Он уже появился, — сказал Мейсон. — Это означает, что, по его мнению, у него есть козыри в руках и он потребует своего. Этот Коллистер Деймон Гидеон становится мне очень интересным. Пригласи его сюда, Делла. Потом скажи Герти, пусть позвонит Полу Дрейку и сообщит ему об установлении за Гидеоном наблюдения, как только он выйдет из нашего офиса.
Делла Стрит сказала в трубку:
— Я сейчас выйду, Герти.
Она повесила трубку, вышла из кабинета и через секунду вернулась, введя стройного, хорошо одетого, улыбающегося человека лет пятидесяти.
— Это мистер Мейсон, — сказала она.
Гидеон руки не подал.
— Здравствуйте, мистер Мейсон. Мне не известно, что вы знаете обо мне, но я догадываюсь, что знаете очень много. Могу я присесть?
— Конечно. Что заставляет вас думать, что я знаю о вас все?
— Это ясно как дважды два.
— Не разъясните ли, что означают ваши «дважды два»? — спросил Мейсон.
— Не возражаю, — сказал Гидеон, поудобнее располагаясь в кресле, быстро оглядывая кабинет, действуя как человек, которого обстоятельства вынуждают мгновенно сделать точную оценку обстановки.
— Видите ли, мистер Мейсон, — сказал Гидеон спокойно. — Я мошенник.
— Неужели?
— Это, — поправился Гидеон, — так считает правительство, и присяжные согласились с ним.