А сейчас Дин хотел обсудить ситуацию.
– Думаю, Ларкин сдает, – мрачно сказал он.
– Не говори, – согласился Такер.
За последнюю пару дней Ларкин не раз то прогонял охранника, которого сам же приказал поставить у своей двери, то звал его назад. Совсем недавно снова выпроводил. Хотя дикий эпизод с Такером и хлебом не полностью убедил Дина в том, что босс спятил, но непредсказуемые метания Ларкина, пока они кружили между островов, уже не оставляли сомнений.
– Мы будем посменно следить за ним, только мы трое. Надеюсь, если ничего не упустим, сумеем выяснить, что же он затевает.
Джонсон, который был худее, старше и серьезнее Такера, нахмурился:
– Думаешь, он ведет двойную игру?
– Похоже на то.
Такер нервно запустил пятерню в волосы:
– Но ведь и бомбы, и пистолеты у нас. Без нас он ничего не сможет. Его дело – толком продумать, как нам выбраться отсюда.
Дин и сам все меньше верил в успешный побег по невнятному плану Ларкина, все меньше понимал его детали, хотя пока держал свои мысли при себе. С одной стороны, разум тихо подсказывал, что тот план шит белыми нитками и не сработает, а с другой – жадность громко вопила о миллионах.
Дин чертовски устал исполнять приказы, чертовски устал терпеть унижения от денежных мешков, чертовски устал растягивать гроши от зарплаты до зарплаты.
– Как только мы сойдем с корабля, а бомбы сработают, может, и от мистера Ларкина избавимся.
Веслом по башке и за борт – делов-то.
Никто из участвующих в дележке не возражал против такого плана: чем меньше рыл, тем больше доля.
– Но до того момента не спускайте с него глаз, – предостерег Дин. – И постарайтесь, чтобы он вас не заметил.
* * * * *
ПО ПРАВДЕ СКАЗАТЬ, ДЖЕННЕР ХОРОШО ПРОВЕЛА ДЕНЬ.
Тиффани была веселой и честной, а четверка, с которой они сдружились – Линда, Нина, Пенни и Кнопка – искренне наслаждалась жизнью, безудержно радуясь экзотической красоте острова и приятной компании. Линда не упоминала о своем признании накануне, а Тиффани и Дженнер охотно подыгрывали ей. Та неожиданная откровенность тронула Дженнер больше, чем она готова была признать.
В течение дня Кэйл скупился на слова, что должно было бы принести ей облегчение, но не принесло. Во-первых, взгляды, которые он изредка бросал на нее, заставляли Дженнер краснеть, как девственницу посл первой брачной ночи. Стоило им обнажиться друг перед другом, и отношения между ними в корне переменились. Она ничего такого не ожидала, но не могла отрицать эту перемену. Она так настроилась на него, что даже простое поглаживание пальцем по руке заставляло ее сгорать от желания.