Кроме Дженнер.
– Мне пора, – бросила она, развернулась на каблуках и попыталась уйти прежде, чем скажет слова, которые уже не возьмешь назад. Они с Мишель дружили много лет, но Дженнер внезапно ощутила, что их дружба балансирует у критической точки. Она не желала разрушать это шаткое равновесие. Мишель наполовину пьяна – а может, на три четверти, – утром извинится, и все будет по-прежнему. Во всяком случае, Дженнер надеялась на это.
Она уже добралась до дверей и ступила в относительную прохладу и тишину улицы, когда Мишель ухватила ее за плечо.
– Ты не можешь уйти, – заявила подруга, которая уже не смеялась и, судя по голосу, была не так уж пьяна. – У меня нет при себе наличных. Тебе придется заплатить за нашу выпивку.
Дженнер против воли обернулась и посмотрела Мишель в глаза. Та ответила вызывающим взглядом, откинув с лица темные кудри. Где-то позади люди выпивали, смеялись, танцевали. Несколько человек протиснулись мимо них на улицу, а кто-то поспешил занять освободившееся место. Наконец Дженнер проговорила:
– Ты ждала, что я приду и за все заплачу.
Дерзость на лице Мишель сменилась озадаченностью.
– Ну да, – подтвердила она очевиднейшую на свете вещь.
На плечи Дженнер навалилась усталость. Разве ожидания Мишель хоть чем-то отличались от расчетов отца, или Дилана, или бесконечной вереницы благотворителей и попрошаек, которые перестали названивать, только когда она отключила телефон? Но Мишель хотя бы много лет была рядом, чего не скажешь о других. Это что-то да значило. Дженнер открыла сумочку, собираясь дать подруге достаточно наличных, чтобы хватило на вечер. Возможно, завтра все прояснится. Может, если бы Мишель не хватила лишку, то не была бы сейчас в таком поганом настроении.
– Знаешь, – процедила Мишель, скривив рот в издевательской усмешке, – ты изменилась, когда выиграла эту чертову лотерею. Раньше ты любила повеселиться. У тебя на уме были не только деньги, деньги, деньги. А сейчас ты просто...
– Твой личный банкомат? – не удержавшись, съязвила Дженнер, доставая из бумажника стопку купюр. Разве она изменилась? Разумеется. Все окружающие люди изменились, а она что, должна оставаться прежней, нетронутой этим гигантским искривлением мира? Дженнер пришлось бороться с катаклизмом, и, чертовски верно, она изменилась.
Лицо Мишель ожесточилось, глаза сузились.
– Такой ты мне не слишком нравишься. Твои бывшие друзья уже недостаточно хороши для тебя просто потому, что ты можешь покупать все подряд.
– Тебе очень нравилась я и мои денежки, потраченные на твои туфли, украшения и твой новый диван, – возразила Дженнер. – Я тебе нравилась, когда платила за всю еду во время совместного отпуска, за каждую порцию выпивки в этом самом баре.