– Д-дан… – осипшим голосом выговорила она и запнулась, не в силах справиться с нервной дрожью.
Её бросало то в жар, то в холод, королева заёрзала, потому что пальцы Кинаро медленно, но неумолимо поднимались вверх. Его взгляд не отрывался от лица Эрмеары, пристальный, потемневший, и в нём уже не было веселья. Время разговоров прошло…
– Позволь мне, пожалуйста, – пробормотал Данри и погладил внутреннюю сторону бедра девушки. Она сжала коленки и сглотнула. В серых глазах, которые стали почти чёрными из-за расширенных зрачков, отражались смятение и изумление – прикосновение оказалось приятным. Кинаро совсем осмелел и, нагнувшись, запечатлел на шелковистой коже бережный поцелуй. Эрмеара охнула, её руки метнулись к краю рубашки и попытались удержать. – Тебе хорошо будет, обещаю, – лихорадочный шёпот сорвался с губ фаворита, а пальцы сомкнулись на запястьях королевы.
Он с трудом держался, желание огненным шквалом бушевало в жилах, вспыхнув мгновенно, едва тело Эрмеары отозвалось на ласки. Безумно хотелось большего, однако перед глазами стояло личико той девушки-подавальщицы… Юноша хотел, чтобы её величество улыбалась ему так же. Он настойчиво потянул руки королевы вверх.
– Пожалуйста, – хрипло повторил Кинаро и погладил большими пальцами тонкую кожу на запястьях. – Просто доверься, я не обижу тебя.
Она едва слышно всхлипнула, прикусив губу. Данри подался вперёд и прижался к её рту. Эрмеара отпрянула, при этом ей пришлось отпустить подол рубашки, иначе он бы задрался ещё выше. Ладони парня обхватили лицо королевы, не дав отвернуться, язык погладил напряжённые губы, однако не пытался пробраться за них, хотя очень хотелось. Девушка дрожала, но не отталкивала его. Пальцы стиснули покрывало, она сражалась с эмоциями и убеждала себя, что ничего страшного не происходит. Ей ведь нравились эти поцелуи, пусть и настойчивые, но вместе с тем мягкие и нежные. Эрмеара снова отвлеклась и не уловила, когда мужские пальцы тихонько потянули завязки на вороте рубашки.
Её величество издала протестующий возглас и вцепилась в запястья Данри.
– Ну что ты, хорошая моя. – Юноша отстранился и вгляделся в лицо Эрми, растерянное и одновременно взволнованное. – Я просто сниму рубашку, – терпеливо повторил он. – Тут совсем темно, я даже ничего не разгляжу…
– Я не могу, – пробормотала королева, и голос сорвался.
– Тогда закрой глаза, – бархатистый шёпот вызвал очередную волну обжигающих мурашек.
Чуткие пальцы медленно поглаживали шею, его горячее, неровное дыхание согревало губы королевы, и внутри всё скрутила такая болезненно-сладкая истома, что хозяйка спальни не сдержала тихого, протяжного стона. Крепко зажмурившись, едва не плача от противоречивых эмоций и ощущений, Эрмеара заставила себя разжать пальцы и уронила руки обратно на покрывало. Сердце билось тяжёлыми толчками, разгоняя густую, как сироп, кровь, губы пересохли.