Р., я знал, был известнейшим кардиологом. Я быстро спросил:
— Что он сказал?
Пуаро неожиданно бросил на меня косой взгляд… и мое сердце мучительно сжалось.
Он спокойно ответил:
— Он сделал все, что можно было сделать. Мои лекарства все рядом, под рукой. Кроме них… ничто не поможет. Так что, видимо, Хэстингс, вызывать других врачей — напрасный труд. Машина, mon ami, изнашивается. Увы, нельзя вставить новый мотор, как автомобилю, и продолжить жить.
— Но послушайте, Пуаро, есть же что-нибудь… Кертис…
Пуаро резко прервал:
— Кертис?
— Да, он пришел ко мне. Он был обеспокоен… У вас был сердечный приступ…
Пуаро мягко кивнул.
— Да, да. Иногда такие приступы лучше не видеть. Думаю, Кертис просто к ним не привык.
— Вы действительно не хотите показаться врачу?
— Напрасный труд, мой друг.
Он говорил очень мягко, но решительно. И вновь сердце мое мучительно сжалось. Пуаро улыбнулся мне и сказал:
— Это, Хэстингс, будет мое последнее дело. И оно будет моим самым интересным делом… и противник мой — самым интересным моим преступником. Потому что в деле X мы имеем технику непревзойденную, великолепную, несмотря ни на что, вызывающую восхищение. До сих пор, mon cher, X действовал с такой ловкостью, что побеждал меня, Эркюля Пуаро! Он развил атаку, на которую я не смог ответить.
— Если бы ваше здоровье… — успокаивающе начал я.
Но оказалось, что сказал совсем не то. Эркюль немедленно впал в ярость.
— А! Мне что же, нужно повторять вам тридцать шесть раз и еще тридцать шесть раз, что нет никакой надобности в физических усилиях. Нужно только… думать.
— Э… конечно… да, здесь-то с вами все в порядке.
— Все в порядке? Я могу справиться с такой задачей превосходнейшим образом. Мои конечности парализованы, мое сердце играет со мной трюки, но мой мозг, Хэстингс… мой мозг функционирует безупречно. Он по-прежнему высшего качества, мой мозг…
— Он, — успокаивающе сказал я, — великолепен.
Но, медленно спускаясь по лестнице, я подумал, что мозг Пуаро не поспевает за ходом событий так быстро, как мог бы. Сперва чудесное спасение миссис Латтрелл и теперь вот смерть миссис Фрэнклин. И что мы сделали?
Практически ничего.
II
На следующий день Пуаро мне сказал:
— Вы, кажется, предлагали мне, Хэстингс, показаться врачу.
— Да, — нетерпеливо затараторил я. — Я был бы очень рад, если бы вы согласились.
— Eh bien, я согласен. Я покажусь Фрэнклину.
— Фрэнклину? — засомневался я.
— Ну он же врач, не так ли?
— Да, но… он занимается в первую очередь исследовательской работой, верно?
— Несомненно. Думаю, он вряд ли бы преуспел как практикующий врач. Ему недостает того, что принято называть «прикроватными манерами». Но он квалифицированный медик. Иными словами, как говорится в фильмах, «он знает свое дело лучше многих».