— Дэйн, не слушай! Первый раз его тут видим! Пусть сперва скажет, откуда взялся!
— Точно! И гнать его! — загудели остальные.
Йен потрясенно обводил глазами людей. В харчевне творилось странное доселе невиданное действо: здесь защищали мага. Ему поверили, его не требовали изгнать. Наоборот, тот, кто выкрикнул обвинения, тот, кто оклеветал Грехобора, теперь стоял перед дэйном. Перед дэйном, который тоже поверил магу.
— Зачем напраслину возводишь? — недобро спросил палач. — Откуда взял, что он врет? Что кричишь бездоказательно?
Сробевший обвинитель изменился в лице и, заикаясь, произнес:
— Дык… он маг!
— И? — Василиса свирепо уперла руки в бока и взялась наступать на нескладного парня, сверкая гневным взором. — Ты тут откуда? Может, нарочно приперся на мужа моего наговаривать? Что‑то не помню, чтобы ты поесть заказывал! Сидел, сбитень цедил да озирался, как хороняка последняя!
Рассвирепевшая стряпуха шла на долговязого с таким лицом, словно собиралась накрутить из него котлет, причем без помощи мясорубки — одними руками. Грехобор не пустил. Притянул к себе, обнял и… тайком улыбнулся в кучерявую макушку жены. Дэйн, заметив тень этой улыбки в глазах мага, хмыкнул, но тут же повернулся к клеветнику:
— Стряпуха дело говорит — сюда те, кто магов боятся, не ходят. Кто‑нибудь знает, с кем он явился?
Василиса снова высвободилась из объятий мужа, и в этот раз Йен не стал ее удерживать. Наоборот, настороженно заглянул жене в глаза, словно пытаясь что‑то для себя выяснить. А она, тем временем, повернувшись к долговязому парню, тихо сказала:
— Так ведь с гадом этим и пришел, верно?
Дэйн нахмурился и посмотрел на Василису как‑то особенно пристально, а она, меж тем, продолжила:
— Ему ведь нужна была помощь — вдруг бы девчонка закричала? Или вырвалась? Тогда бы ты отвлек внимание на себя. Устроил бы тут дебош или драку. Правильно?
Парень застыл, стремительно меняясь в лице.
— Ты чего несешь, коза? — прошипел он. — Головой что ли ударилась?
— Он — колдун, дэйн, — не поворачивая головы к палачу магов, тем временем заявила Лиска. — Слабенький, но колдун. Я его знаю.
— Ты… поплатишься ведь! — долговязый отступил на шаг, уже понимая, что отпираться нет смысла.
Грехобор видел промелькнувшие на лице парня ненависть, желание жить, страх, ярость… Вот он резко взмахнул руками, что‑то прошептал и растворился в воздухе, как и не было.
Однако дэйн резко подался вперед, глядя незрячими глазами куда‑то в пространство, запоминая ореол волшбы. Теперь найдет.
— Дэйн, — негромко окликнул палача магов до того молчавший Сукрам. — Они не просто так это все затеяли. Помяни слово старого лиса.