- Только попробуй, - Финист взял недоуздок, не спуская глаз с наглой морды. Но как только протянул руку к коню, тот все-таки исхитрился цапнуть его за плечо. Не больно, скорее для острастки, но Финист решил пресечь агрессивное поведение и отвесил смачную оплеуху по мерзко ухмыляющейся морде. Жеребец набычился.
- А в следующий раз вот этим помеж ушей получишь, - помахал рукоятью от вил Финист. Конь скривился, но стал спокойно, позволил надеть на себя недоуздок и вывести из денника. Однако на выходе из конюшни снова решил проверить Финиста и попытался галопом протащить его по двору, как часто делал с Эглаборгом. Оборотень бросил вилы, уперся ногами в землю и со всей силы дернул веревку, привязанную к недоуздку, потом еще раз и еще, пока конь не остановился.
- Ты, кажется, забыл, - Финист поднял вилы. - Еще один фокус!
Жеребец громко заржал. Хозяина что ли на помощь звал? Только Охотника поблизости видно не было. Поняв это, конь покорно опустил голову и нехотя поплелся за Финистом в загон. Но стоило затворить калитку, как жеребец полетел по снегу, высоко подпрыгивая и брыкаясь всем телом.
- Интересно, как достопочтенный Охотник на этом держится, - удивленно присвистнул Финист и вернулся в конюшню.
Из-за проблем с учениками не оставалось ни времени, ни сил поговорить с Гердой, а так хотелось узнать, чем с ней занимается Охотник. То, что она упоминала в коротких беседах перед завтраком и после ужина, звучало загадочно и тревожно. Упражнения с дыханием, пристальное изучение ауры, двухдневные походы незнамо куда... вряд ли это входит в стандартный курс компании. Или Николя готовит Герду к чему-то другому? Как иначе объяснить, что он не доверил ее Финисту, а предпочел заниматься лично, отрываясь от каких-то важных охотничьих дел. Знать бы еще, что это за дела такие, ради которых он пренебрегает обязанностями офицера Компании.
***
После путешествия на Нарви все изменилось: в первую очередь отношение к занятиям и к самому дару. Теперь Герда сама прислушивается к завываниям ветра на улице, к тому, как он хлещет в окна или по крыше в ненастные дни. Он действительно пел. Пел всегда, даже когда казалось, что он совсем затих - на самом деле просто таился, не останавливая песни. Когда Герда сидела молча, сосредотачиваясь на дыхании, сознание сливалась с песней ветра, погружалось в вихрь, и она вновь парила над таинственным городом. Чувство полета вызывало бурный восторг. Хотелось возвращаться туда снова и снова. Ради этого Герда все-таки приучила себя сидеть молча.
Удовлетворившись успехами своей ученицы, Николя решил поставить перед ней новую, более сложную задачу. Герда приготовилась слушать очень внимательно, осознавая теперь всю важность уроков Охотника. Ее серьезный вид заставил Николя усмехнуться: