— Можно подумать ты этого сам не хотел, — фыркнул Майк.
— Конечно, я тоже хочу вымыться по-настоящему в горячей воде, и нормально поесть и поспать, — сказал Вик. — Я просто сейчас думаю о том, что мы будем первыми людьми, кто войдет в это село с начала войны, и чем это может для нас обернуться…
— С чего ты взял, что мы будем первыми? — спросил Майк.
— Я слышал рассказы о том, как кое-кто пытался договориться с селянами, — сказал Вик. — Еда-то нужна, особенно овощи, фрукты. Менять, они меняют, но никого к себе не пускают, как бы их не просили и не уговаривали. Я думаю, что у них есть для этого свои причины.
— Наверно, — согласился Майк. — По крайней мере, я доволен уже тем, что впервые вижу здоровых крепких мужиков, которые не захотели меня сразу убить. И они совсем по-другому разговаривают, как-то очень спокойно, и без уныния.
Мальчик помахал им издалека рукой, и они прибавили шагу.
— Вы не отставайте от меня, — сказал он. — Вас здесь могут застрелить. Никто же не знает, что вам разрешили войти.
— А много было людей, кто к вам приходил в село? — спросил Майк.
— Вы — первые, — сказал мальчик. — Вас бы и не пустили, если бы не Никонориха, даже если бы у вас были бы какие-то важные дела. Мы даже солдат к себе не пускаем, когда они за продуктами приезжают.
— А солдат, почему не пускаете? — спросил Майк.
— Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Они у дороги ждут, мы выносим им еду, забираем то, что они нам привезли, и все. Наши мужики никому не доверяют, говорят, что теперь власти нет, каждый сам за себя.
— Не понимаю, — сказал Майк. — У солдат же есть оружие, танки, вертолеты, ракеты. Они могут и силой пробиться к вам.
— У нас тоже все это есть, — засмеялся мальчик. — Мы себе много разного оружия наменяли, отец говорит, что теперь мы против армии можем целых три месяца продержаться. Мы и самолеты, и вертолеты, если нужно будет, собьем, да и танки взорвем. У нас мужики стрелять умеют, почти все в армии отслужили…
Сейчас через рощу пройдем, а за ней будет наше село, только вы себя тихо ведите. Хоть Никонориха и взяла вас под свою ответственность, но, если вы кому-то не понравитесь, вас все равно убьют. У нас чужих не любят, боятся, да и на девок молодых не смотрите, они все дуры. Могут какую-нибудь глупость сказать, а у вас после этого неприятности будут.
— Понятно, — улыбнулся Майк. — Разумный ты парень, Леха. Все знаешь, все понимаешь.
— Мы здесь одни живем, — сказал мальчик. — Нам, может быть, потом все заново отстраивать придется, когда все городские умрут, так мужики говорят. Нам много знать надо, у нас и школа есть, в ней учительница преподает, её специально для этого из города взяли.