Нравственные законы одни для всех, и не важно кто ты, и в какой стране живешь. Потому что нравственный закон — это программа эволюции души.
Не зря же в любом месте мира есть понятие морали, и часто отличное от законов государства. Откуда это взялось? Эти нравственные законы мешают развитию государства, производства, но они же есть.
— Никому они не мешают, — сказал Майк. — Никто на них не обращает особого внимания.
— Я уже сказал, это дело самого человека, обращать на них внимание, или нет, — сказал Вик. — Не будешь обращать внимания, твоя душа уменьшится до такого уровня, что следующее перерождение будет просто невозможно. Будешь слушать свою душу — может быть, станешь богом.
— Возможно, ты и прав, — сказал Майк. — Только проверить это невозможно.
— Поэтому я и говорю о вере, а не о знании, — сказал Вик. — Мы уже далеко ушли, а ночь приближается. Пора искать ночлег, скоро снова станет темно.
— Ищи, — сказал Майк. — Это у тебя хорошо получается.
— Я чувствую что-то в стороне от дороги, — сказал Вик. — Но до этого места добираться ещё километра три.
— А что за место? — спросил Майк.
— Это небольшой кирпичный дом с крышей, — сказал Вик. — Но он очень мал, даже меньше чем та подстанция, в которой мы с тобой ночевали.
— Тогда это не дом, а что-то другое, — сказал Майк. — Жалко, что ты не можешь чувствовать яснее.
— Увы, — вздохнул Вик. — Я только учусь.
— Не переживай, — улыбнулся Майк. — мне так немного не по себе становится, когда тебя слушаешь. Возникает странное ощущение, что рядом со мной идет мудрый, много переживший и много повидавший старик. Как-то даже спорить с тобой не хочется…
— Знаешь, почему это происходит? — спросил Вик.
— Скажи.
— Потому что ты чувствуешь интуитивно, что я прав, — сказал Вик. — И это моя правота тебя смущает, потому что, поверив мне, ты вынужден будешь отказаться от всего, во что ты раньше верил, а этого ты не хочешь.
— Не могу и не хочу, — сказал Майк. — Если я это сделаю, то стану таким же чокнутым, как и ты. И тогда это может кончиться очень плохо. Мы в дороге, мы встречаем много людей, которые хотят нас убить, или отобрать то, что у нас есть. Если я начну задумываться над тем, могу ли я их убить, или нет, то мы оба скоро погибнем.
— Это потому что в плохое время мы живем, — сказал Вик, сворачивая с дороги.
— Это точно, — сказал Майк. — Как далеко нам идти до твоего пристанища?
— Мы приближаемся, — сказал Вик. — Это настоящий дом, в нем даже есть окно.
— Маленький дом с маленьким окном, — засмеялся Майк. — Может быть, это собачья конура?
— Нет, для конуры он слишком большой, — сказал Вик и неожиданно остановился.