Он аккуратно пропустил воду сквозь сложенный в несколько слоев шарф, развел костер и поставил котелок на огонь.
— Скоро будет готово, — сказал он, выставив шарф под струйку дождя, чтобы немного его отмыть от радиоактивной сажи, которую принес дождь. — Итак, я сказал о том, что душа есть некая энергетическая структура, которая несет в себе память о любом живом существе даже после смерти, и она больше, чем энергия тела.
— Итак, генератор энергии сдох, в самом натуральном смысле, — сказал Майк. — Мы много видели разложившихся генераторов по дороге, а, сколько их просто исчезли, испарились в огне ядерного взрыва, а вместе с ними исчезли и их души. Так?
— Нет, не так, — сказал Вик. — Клетки умерли, а энергетическая структура осталась, потому что она может какое-то время поддерживать сама себя. Конечно, она меняется, если сразу после смерти душа имеет форму тела, то потом она превращается в шар, как наиболее энергетически устойчивую форму.
— И начинает рассеваться в воздухе, превращаясь в ничто, потому что теперь её ничто не поддерживает, — сказал Майк. — Так?
— А вот тут-то и начинается самое интересное, — сказал Вик. — Рассеиваются все энергетические структуры живого, кроме души человека, в этом все религии правы, мы — люди этим и отличаемся от других животных…
— Интересно, а почему ты решил, что душа человека не рассеивается? — спросил Майк.
— Она другая, она изменена богом, — сказал Вик.
— Вот наконец-то и проявилось божественное начало, — усмехнулся Майк. — Человек создан богом по своему подобию, а, следовательно, и его душа другая, не такая, как у животных…
— Примерно так, — улыбнулся Вик. — Ключевая фраза — по своему подобию.
— А это значит, что бог есть нечто похожее на нас? — спросил с улыбкой Майк. — Кстати, а что же тогда, по-твоему, бог?
— А бог есть душа, только огромная, — сказал Вик.
— Замечательно, — сказал Майк. — Очень бредовая идея. Жаль, что попы сейчас не имеют той силы, что у них была раньше, они бы тебя точно предали анафеме, а то и сожгли бы вот на этом костре. Кстати, не пора ли нам есть?
— Многие священники в нашей стране умерли, они же тоже были людьми, — сказал Вик. — Бери ложку и садись поближе.
— А я думал, — сказал Майк, зачерпывая ложкой суп, — что ты скажешь, что бог есть любовь, а любовь есть форма обмена энергией.
— И это правда, — Вик тоже взял ложку.
— Много же ты сумел придумать в своем подвале, — сказал Майк. — Я даже представить боюсь, сколько при этом было выпито…
— Выпито было немало, — согласился Вик. — Да и времени подумать хватало. А что ещё делать, когда весь мир рухнул? Если исчезло все, во что я верил, и на что надеялся?