Гренвилл грубо бросил:
— Вы сидите на полу.
Только тут Амелия осознала, что действительно сидит на полу, а Гренвилл — на диване, смотря на нее сверху вниз. Мельком взглянув на его натянувшиеся бриджи, она зарделась еще больше и вскочила. Колени у нее подкашивались.
Саймон растянулся на диване, положив одну руку себе на лоб.
Амелия закрыла пылающее лицо ладонями. И что теперь? Она услышала, как Саймон встал. И напряглась всем телом, когда он прошел мимо нее.
Обернувшись, Амелия увидела, что Саймон налил два бокала бренди. Потом он протянул один ей.
— Благодарю вас, — прошептала Амелия, осознавая, что должна уйти.
— Вы могли бы подумать как следует, прежде чем заставать меня врасплох, когда я сплю. — Его голос звучал невозмутимо, но взгляд казался настороженным.
По-прежнему трепеща всем телом, Амелия сделала внушительный глоток бренди. Напиток был очень вкусным, и она снова отпила из бокала.
— Это не погасит вспыхнувший огонь, — заметил Гренвилл.
Амелия сделала третий большой глоток.
— Я не могла оставить вас в таком состоянии, метавшегося по дивану, — пояснила она.
— В следующий раз вам стоит хорошенько подумать об этом, — повторил Саймон. — Я не уверен, что окажусь столь же деликатным.
Она крепко сжала ножку бокала. В следующий раз — если этот следующий раз будет — Саймон не станет удерживаться от того, чтобы заняться с ней любовью. Впрочем, Амелия знала, что не должна даже думать о том, чтобы снова оказаться в его объятиях!
— Что, бога ради, вам такое снилось?
Его взгляд тут же стал безучастным.
— Я не помню.
— Вы громко звали кого-то по имени. Кажется, это звучало как Дантон.
Он пожал плечами, но, похоже, насторожился:
— Я не знаю никого, кто носил бы это имя.
— Мне показалось, будто вы страдаете. Вы говорили, что там было много крови! — воскликнула Амелия.
Взяв свой бокал, Гренвилл отошел от нее.
Полная решимости докопаться до истины, Амелия последовала за ним.
— Что же такое могло вам присниться?
— Не знаю.
— Вас не было рядом с Элизабет, когда она умерла, в противном случае я подумала бы, что кровь в вашем сне связана с ее смертью при родах.
— Не берите этого в голову, — резко бросил он.
— Как я могу закрыть глаза на ваши страдания? — чуть ли не в ярости спросила она. — Вы что-то упомянули о том, что вас раскрыли. Что это значит?
Гренвилл взглянул на нее, его лицо было стянуто маской гнева.
— Я не знаю! Это был проклятый сон! Но вы, вероятно, правы. Мне, должно быть, снилась Элизабет!
— Вы сказали, что они пришли за вами! — добавила Амелия, ни на йоту не веря ему.
— Боже, вы напоминаете проклятого терьера, вцепившегося в кость! — закричал он.