— Джулианна несправедлива, — быстро проговорила Амелия. — Она изменит свое мнение.
— Ага, я так и думал! Она не одобряет того, что вы находитесь здесь, и не доверяет мне в том, что касается вас. Я не могу упрекать ее за это. Я сам едва доверяю себе.
Амелия не могла отвести взгляд, ее сердце учащенно колотилось. Если она не будет осторожной, этот разговор перейдет в романтическое русло — она нисколько в этом не сомневалась. Но, с другой стороны, разве она не боится, что каждая их встреча может стать романтической?
— Я доверяю вам, — после долгого молчания прошептала Амелия.
— Но вы боитесь подниматься наверх.
— Да, — затаив дыхание, промолвила она. — Я боюсь подниматься в ваши семейные покои.
Гренвилл устремил на нее мрачный взгляд, его глаза замерцали. Но он не произнес ни слова.
В комнате воцарилась мертвая тишина, между ними повисла напряженность. Амелия облизнула пересохшие от волнения губы и заметала:
— Полагаю, мы двое ведем себя похвально, учитывая сложные обстоятельства, в которых оказались.
На какое-то время ей показалось, что Гренвилл ничего не ответит, но он вдруг заговорил.
— Что я больше всего люблю в вас, Амелия, — медленно произнес он, — так это то, что вы всегда кажетесь такой чопорной, такой благопристойной!
Амелия почувствовала, что снова вспыхнула, потому что они двое прекрасно знали: она не была ни чопорной, ни благопристойной.
— Вы боитесь пойти наверх и уложить спать моих детей, — тихо продолжил он. — Вы боитесь зайти ко мне в кабинет. Вы боитесь, что прямо сейчас я подойду к вам слишком близко.
— Хорошо — да, я боюсь! — вскричала Амелия. — Я доверяю себе даже меньше, чем вам!
И в тот самый момент, когда она выпалила это, Амелия поняла, что дала Гренвиллу удобный случай обольстить себя.
И он этим случаем воспользовался. Глаза Гренвилла потемнели. Он сделал шаг вперед и притянул Амелию к себе.
— Приятно слышать.
— В самом деле? — прошептала она, не в силах сладить с учащенно забившимся сердцем, и ее руки сомкнулись вокруг его мускулистых предплечий.
— Это очень приятно слышать, Амелия… Это просто невозможно…
Настойчивое, страстное желание пылало в глазах Гренвилла, когда он поцеловал ее.
Закрыв глаза, Амелия застыла. Не в силах пошевелиться, она ликовала, ощущая, как его губы все сильнее прижимались к ее губам, как волны блаженства неудержимо накатывали и захлестывали ее, когда Гренвилл целовал ее снова и снова.
И наконец она ответила на его поцелуй.
Губы Гренвилла приоткрылись. Ее язык проник в глубь его рта, переплетаясь с его языком.
Саймон отпрянул от Амелии и скользнул рукой по ее волосам.