— Почему? Он все еще сидит взаперти в своих комнатах?
Амелия напряженно замерла. Лукас редко сердился и никогда не позволял себе насмешек.
— Это некрасиво.
— Влюбляться в него снова — вот что будет некрасиво, Амелия. Он оплакивает жену, — предостерег он.
Амелия понимала, что перечить брату сейчас не следует. И решила не обращать внимания на его колкость.
— Есть кое-что поважнее. Новорожденная — не его дочь. Когда Гренвилл попросил меня заняться управлением его домашним хозяйством, он подтвердил сплетни, которые я слышала. Настоящий отец Люсиль — Томас Саутленд. О, Лукас! — Она снова взяла брата за руку. — Гренвилл не хочет даже взглянуть на нее, и мы не знаем, приедет ли когда-нибудь за ней родной отец. Я нужна и этой маленькой девочке тоже!
Вздохнув, Лукас приобнял ее.
— Я слышал сплетни, но не придал им значения. — Он пронзил Амелию испытующим взглядом. — Значит, ты утешаешь детей — и, заботясь о них, начинаешь к ним слишком сильно привязываться, не так ли?
— Я люблю этих мальчиков, — прошептала она. — Я люблю Люсиль. Конечно, я к ним привязалась.
— А Гренвилл? Кто утешает его?
Она снова вспыхнула:
— Признаюсь, я озабочена и его состоянием, поэтому счастлива предложить ему немного утешения, если могу.
— Амелия, мы с тобой близки. Мне достаточно одного взгляда на тебя, чтобы понять, что ты по-прежнему без ума от Гренвилла.
Она задохнулась от волнения. Но как можно было это отрицать?
— Он ведет себя с тобой уважительно? — в отчаянии спросил Лукас.
И наконец-то Амелия могла быть с братом до конца честной.
— Он очень почтителен, Лукас.
Его глаза удивленно распахнулись. Помолчав, брат сказал:
— Я тебе верю.
— Хорошо. — Она как-то умудрилась выжать из себя слабую улыбку. — Мы ведем себя крайне осмотрительно, чтобы не позволить прошлому влиять на настоящее. Мы изо всех сил пытаемся поддерживать отношения, которые предполагают роли экономки и работодателя.
Лукас с подозрением сощурился:
— И это означает, что вы уже обсудили ваши прошлые отношения?
Амелии не хотелось лгать.
— Конечно обсудили! Я согласна, что эта ситуация чревата некоторой неловкостью. Но во главу угла нужно ставить интересы детей — в этом мы с ним согласились.
Брат вздохнул:
— Ты кажешься такой сдержанной, Амелия, такой здравомыслящей, какой я и ожидал бы увидеть тебя при любых других обстоятельствах. Честно говоря, мне нравится Гренвилл. Я уважаю его. Но сейчас моя интуиция советует мне не доверять ему — только не теперь, когда он явно тебе небезразличен.
Интересно, она когда-нибудь перестанет краснеть? И как это Лукасу удается быть столь проницательным?