Саймон замер, тяжело дыша. На какое-то мгновение Амелия испугалась, что сказала что-то не то. Но потом Саймон снова привлек ее в свои объятия, терзая ее губы и настойчиво увлекая к дивану. Не прерывая поцелуя, он одним толчком закрыл дверь кабинета. Амелия крепко прижалась к Саймону, когда он положил ее на диван.
Он прервал свои ласки, облокотившись на диван одним коленом.
— Ты заслуживаешь больше, чем я могу тебе дать.
— Я хочу всего, что ты можешь мне дать. — Взяв его ладонь, Амелия провела ею по своей обнаженной шее.
Его глаза сверкнули.
— Амелия, я уже причинил тебе боль, и если ты потом будешь сожалеть…
— Сожалений не будет, — ответила она, распахивая рубашку Саймона и обнажая его твердую грудь и мускулистый живот.
Платье Амелии уже расстегнулось, и Саймон замер, глядя ей в глаза. Амелия скользнула ладонью по его ребрам, окончательно отдавшись пылкому желанию. Она закрыла глаза, чувствуя, как нахлынуло острое желание, и, застонав, скользнула рукой по животу Саймона вниз, к его тазу. Кожа Саймона напоминала бархат, хотя и была обжигающе горячей.
Он продолжал отчаянно целовать ее губы, когда Амелия осмелилась скользнуть рукой еще ниже. И стоило ей коснуться его мужского естества, ощутив горячую твердость, как настойчивая потребность быть с ним стала нестерпимой. С уст Амелии слетел хриплый, подобный рыданию крик.
Задыхаясь от желания, Саймон резко дернул лиф Амелии вниз, скользя губами по ее шее, груди… Амелия неистово сорвала с него сюртук, потом помогла избавиться от бриджей. Ее юбки задрались выше талии, и Саймон улыбнулся ей, сверкая горящими, потемневшими глазами. Она хотела попросить его поторопиться. Она хотела признаться Саймону, что любит его. Но вместо этого, глядя ему в глаза, чуть не теряя сознание от волнения и безрассудства, она скользнула рукой между их телами и направила его воплощенную твердость себе навстречу. У Саймона перехватило дыхание, и в следующий миг он резко заполнил ее…
Амелия обвила его шею руками и застонала от наслаждения.
Амелии показалось, что она почувствовала легкое прикосновение губ Саймона к своему виску. Она, несомненно, спала, не так ли? По мере того как она медленно пробуждалась, ее замешательство нарастало. И внезапно она осознала, что находится в объятиях Саймона — и они лежат в ее постели. Амелия почувствовала, что Саймон встал. Сон тут же слетел с нее.
Вчера вечером они занимались любовью снова и снова. Невероятная, непостижимая разумом радость наполнила душу. Амелия сощурилась, потому что они были в ее спальне, а за окном еще не рассвело. Саймон подбирал свою одежду и одевался.