Его глаза потемнели.
— Ты действительно не шутишь?
— Я говорю чистую правду! — с жаром воскликнула Амелия.
Саймон наклонился ближе и провел рукой по ее волосам, скользнув по затылку.
— То, что произошло прошлой ночью, значит для меня гораздо больше, чем ты можешь себе представить. — Его тон был резким от едва сдерживаемых эмоций. — Я лишь хочу…
И Саймон вдруг замолчал.
Любовь, наполнявшая ее душу, стала, казалось, еще сильнее. Амелия коснулась его лица.
— Чего ты хочешь? Ты о чем-то жалеешь?
Саймон ничего не ответил, и от Амелии не ускользнуло его замешательство.
— Да, жалею. — Он взглянул ей в глаза. — Ты заслуживаешь большего, чем это. Мы оба знаем, что ты не должна быть просто моей любовницей. Ты заслуживаешь собственного дома и собственной семьи, а не тайной связи. Я нанял тебя в качестве экономки, но ты оказалась в моей постели!
И прежде чем Амелия успела возразить, он добавил:
— Ты заслуживаешь всего лучшего, что только может предложить жизнь. Но вместо этого я втянул тебя в самые низкие, самые отвратительные стороны своей жизни, Амелия. Я поклялся себе, что никогда не сделаю ничего подобного, и все же именно это я и сотворил.
Амелия не совсем понимала его. И тут же встревожилась:
— Выходит, ты все-таки жалеешь о том, что произошло между нами?
— Я не жалею, что мы занимались любовью, — ответил Саймон. И замялся. — Но я жалею о том, что обесчестил тебя, Амелия, ведь именно это я и сделал.
Он взял ее девственность и, судя по всему, не собирался предлагать ей руку и сердце. Амелия совсем растерялась, не зная, что думать, что чувствовать, что говорить… Это было не совсем правдой, но она сказала:
— Мне двадцать шесть. Я не думала о браке долгие годы. И мне совершенно все равно, что мы стали любовниками, не будучи мужем и женой. Ты небезразличен мне, Саймон.
Поэтому я хочу присутствовать в твоей жизни — как в хорошие времена, так и в плохие.
Он снова долго, сосредоточенно смотрел на нее.
— Я по-прежнему потрясен твоей преданностью, Амелия, потому что я не сделал ничего, чтобы заслужить ее. Почему? Почему ты так хочешь помочь мне?
Амелия не могла признаться Саймону, что любит его.
— Нас связывает нечто по-настоящему важное, — тихо произнесла она.
— Да, это верно. Эта связь существовала десять лет назад, и, очевидно, время не разрушило ее, — серьезно, без улыбки согласился он.
И Амелия вдруг почувствовала себя такой же неуверенной, как была когда-то, шестнадцатилетней девчонкой.
— Не думаю, что течение времени вообще как-либо на нее повлияет.
— Я — эгоистичный ублюдок, не так ли? У меня такое ощущение, будто я воспользовался тобой. И прекрасно это понимаю. — Саймон вдруг притянул ее к себе и стиснул в объятиях.