Но его улыбка была полна скепсиса.
— Думаю, вы здесь по нескольким причинам. — Он снова стал потягивать виски. — Полагаю, что вы — сострадательная женщина и в данный момент вы щедро изливаете свое сострадание на меня.
А он был не так пьян, подумала Амелия.
— Вы скорбите. Вы потеряли жену. Разумеется, я испытываю по отношению к вам сострадание, — согласилась девушка. — Вы не видели своих детей со дня похорон их матери. Пришло время образумиться, Гренвилл.
Его ресницы опустились, и Амелия почувствовала, что он напряженно о чем-то размышляет.
— Пошлите за ужином. Я перестану пить, если вы присоединитесь ко мне. — Гренвилл улыбнулся ей. — Я от души наслаждаюсь вашей компанией, Амелия.
Она не верила своим ушам.
— Сначала вы флиртуете, потом впадаете в ярость, а теперь просите, чтобы я поужинала с вами?
— Почему бы и нет?
Дрожа всем телом, Амелия наконец-то заставила себя подойти к Гренвиллу. Тот удивленно вскинул брови. Она вырвала стакан из его руки, пролив виски и на себя, и на него. Это, похоже, только развеселило Гренвилла, а ее разозлило еще больше. Вспыхнув, Амелия возмущенно воскликнула:
— Я не стану торговаться. Если вы хотите вести себя как развязный забулдыга, так тому и быть. Я понимаю, вы скорбите по Элизабет, но ваше горе не дает вам права на саморазрушение — во всяком случае, не теперь, когда ваши дети находятся в этом доме.
— Я не скорблю по Элизабет, — отрезал Гренвилл.
Амелии показалось, что она ослышалась.
— Прошу прощения?
Его лицо снова потемнело от ярости.
— Я почти не знал ее. Она была чужой. Мне жаль, что она умерла, потому что мои сыновья обожали ее. И она, разумеется, не заслужила смерти в двадцать семь лет. Но давайте отбросим притворство. Я не скорблю о ней.
Выходит, няня сказала правду? И это действительно был неблагополучный брак, пронеслось в голове Амелии.
Гренвилл пристально взглянул на нее:
— Вы, похоже, сильно удивлены.
Она не знала, что ответить. И, помолчав, сказала:
— Вероятно, вы не до конца честны с самим собой. Она была милой, утонченной, красивой…
Он грубо рассмеялся, перебивая ее:
— Я абсолютно честен, Амелия.
Она в недоумении помедлила с ответом. Амелия не знала, во что верить, что думать…
— Сейчас — тяжелое время, — наконец произнесла она. — Чем я могу помочь?
Гренвилл улыбнулся, и его темные глаза замерцали страстным огнем. Он вдруг смахнул несколько локонов с ее лица, и кончики его пальцев скользнули по ее подбородку и щеке. Стараясь не выдать охватившего ее пылкого желания, Амелия застыла на месте.
— Вы нужны мне, Амелия, — произнес Гренвилл. — Вы всегда были нужны мне.