Тут в разговор вступил О'Дерби.
— Честно говоря, господин полковник, мы летели в Крым полными такого же скепсиса! Одного дня, проведённого в гостях у полковника Матвеева хватило, чтобы убедиться в том, что подобные контакты будут чрезвычайно полезны, сэр Чарльз. Вот смотрите! Это их полоса препятствий. И солдаты учатся преодолевать её под реальным огнём! Вот видите, это снято от пулемёта. Это не противник, а разведчики Дунайской флотилии на учёбе. Как видите, патроны боевые. Я уже год здесь, и считаюсь не самым плохим офицером, но там парни Дмитри преодолевали эти препятствия быстрее меня, успевая вести огонь, и находясь под пулями.
Они довольно долго обсуждали каждую фотографию, внимательно её рассматривая.
— Кто это? Пленный?
— Да! Представьте себе: большое, покрытое снегом, ледяное озеро. Противоположный берег высокий, на нем немцы. Постоянно взлетают ракеты. Вот! Тут немного плоховато видно, но рассмотреть можно. Группа ушла всего на 4 часа, и вернулась с пленным. Немцы даже не всполошились, лишь после возвращения группы открыли огонь. Они экипируются иначе, у них другое вооружение, и основное внимание направлено на взаимодействие всех подразделений в бою. Поэтому полковник Траскотт и принял такое решение, а Вы знаете, что он очень хорошо знаком с и Президентом, и с генералом Маршаллом. Поэтому, сюда уже направлены дополнительные виды вооружений, новые радиостанции, новые мины, заказана новая униформа, все то, о чем мы разговаривали с Дмитри последние несколько дней. Лэсли и остался в Лондоне, чтобы всё было доставлено как можно скорее.
«Представление» начальнику базы длилось более часа, затем, уже вчетвером, они двинулись в сторону офицерского паба. Там было довольно сильно накурено и шумновато, офицеры пили пиво и эль. Подполковник Воэн представил подполковника Матвеева. Аплодисментов не последовало, а какой-то худощавый лейтенант с тонкими усиками, сидевший метрах в пяти от места, где стояли командиры, и обмахивавшийся игральными картами, сказал: «Мало того, что отобрали у меня ординарца, так ещё и учить нас вздумали! Ну, вот, чему может научить меня эта „горилла“?» Матвеев чуть склонил голову в сторону Никонова, который переводил ему слова лейтенанта. Никто даже не заметил самого броска из-под правой руки. Все среагировали на стук ножа, пригвоздившего карты к деревянной стенке скамьи, чуть выше пальцев лейтенанта.
— Например, пользоваться вилкой и ножом, и вставать, в присутствии старших по званию! — ответ прозвучал резко и по-немецки.
В наступившей тишине, послышался звук трех хлопков майора Лейкока, того самого, который искал переводчиков: