В отличие от настоящих пар, отношения между запечатлёнными могут угаснуть со временем.
Для несчастливой запечатлённой пары было нелегко просто пожать друг другу руки и разойтись из-за существующей между ними сверхъестественной связи.
Боль от расставания была как на психическом уровне, так и на физическом.
Для большинства волков это означало постоянные мигрени, томительное чувство пустоты и периодические приступы депрессии на протяжении нескольких лет, если не дольше.
Некоторые волки замыкались полностью в человеческой половине, неспособные существовать без своих пар.
В самом худшем варианте развития событий для любого волка, расставшегося со своей парой, было начать деградировать, оставшись в волчьем обличье, и полностью одичать, нападая на любого, с кем он вступает в связь – как случилось с его матерью.
После того, как Трей был изгнан отцом, его мать – которая была покорной волчицей – впервые в жизни восстала против авторитета его отца.
Когда он отказался пересмотреть изгнание, она ушла с Треем и другими, надеясь, что справится с расставанием, потому что её связь с его отцом была через запечатление, а не то, что они не были настоящей парой.
Однако расставание оказалось для неё очень тяжёлым, скорее всего из-за того, что она была покорной волчицей. В течение шести месяцев она деградировала… и именно Трею пришлось её убить.
Он никак не был готов пройти через что-либо подобное ещё раз. Поскольку он и Тарин не запечатлены, ни для кого из них не было никакого риска страдать от таких последствий, когда они расстанутся, но было очевидно, что его волк уже начинал привязываться к ней. И это пугало Трея до чёртиков. Поэтому вместо того, чтобы пойти прямиком к Тарин и узнать как она, он закрылся в своём кабинете.
Ещё одно, что пугало его – это понимание того, что если бы её не было с ним на той встрече с Посредником, если бы она не успокаивала его своими прикосновениями, он наверняка бы потерял самообладание и устремился бы к глотке Даррила.
Он никогда не мог полностью на кого-нибудь положиться. У него никогда не было человека, от которого он мог черпать силу. Но это было нормально, потому что он не хотел ни в ком нуждаться.
Он никогда не был ребёнком, который жаждал физического внимания – что было чертовски хорошо, потому что он никогда не получал его.
Он всегда гордился собой за отсутствие такой слабости, как потребность в ком-то или чём-то. После того, как он нашёл пару, получил связь, которая пришла с этим соединением, всё полетело к чёртовой матери.
Не то чтобы он хотя бы на минуту поверил, что связь этого соединения могла приниматься во внимание как само собой разумеющееся, но у Трея не было интереса в поощрении желаний его половинки их выполнением.