– Подозреваемый для допроса вполне пригоден, – доложил он в сторону зарешеченной ниши. – Здоров, как бык, и так просто не расколется. По-моему, можно начинать.
За решеткой до сих пор слышался один только шепот. В конце концов Эльспергер уселся на скамейку. Спинка ее странным образом доходила только до половины сиденья. Тойбер заметил озадаченный взгляд Куизля.
– Вторая половина для меня, – пояснил он с ухмылкой. – Нам, палачам, даже спинки не положено. Но мне здесь и так сидеть не приходится.
– Верно, Тойбер, – раздался наконец скрипучий голос из-за решетки. Судя по интонации, пожилой обладатель его к возражениям не привык. – Хватит там лясы точить. Пора начинать.
Филипп кивнул.
– Как пожелаете.
Он снова развернулся к Куизлю и зашептал ему на ухо:
– Признайся, Куизль. Обещаю, смерть будет быстрой.
– Делай свою работу, палач, – проворчал Якоб. – Остальное предоставь мне.
Из-за решетки донесся второй голос с явным баварским выговором, выше и звонче предыдущего. Куизль решил, что принадлежал он самому младшему из советников.
– Тойбер, покажи-ка ему для начала орудия пыток и объясни их предназначение. Может, так он станет сговорчивее.
– Поберегите свое время, – проговорил Якоб. – Вам известно, кто я такой. Незачем объяснять палачу его работу.
Тойбер вздохнул и показал Куизлю на дыбу. Тот улегся на скамью, и палач Регенсбурга так крепко стянул ему запястья и лодыжки, что ни о каком движении теперь даже речи идти не могло.
– Якоб Куизль из Шонгау, – снова заговорил из-за решетки скрипучий голос. – Тебя обвиняют в убийстве Андреаса Гофмана и его жены Элизабет, урожденной Куизль, что имело место утром четырнадцатого августа в их собственном доме. Признаешь ли ты себя виновным?
– Не виновнее самого Христа, – пробурчал Куизль.
– Не богохульствуй! – воскликнул юный баварец. – Ты делаешь только хуже.
– У нас есть доказательства, Куизль, – добавил старик. – Мы нашли завещание. У тебя с собой был яд. Признавайся.
– Да это лекарства были, черт вас побери! – крикнул Якоб. – У меня сестра заболела, я приехал помочь ей, вот и все. Меня подставили, это же дураку понятно!
– Подставили? – насмешливо переспросил баварец. – И кто же тебя, интересно, подставил?
– Я пока сам не знаю, – пробормотал Куизль. – Но когда выясню…
– Ложь, одна только ложь, – перебил его старик. – Мы впустую тратим время, и придется, видимо, перейти к пыткам. Тойбер, подложи под него валок с шипами.
Палач приподнял Куизля, пока тот не выгнулся дугой, и подложил ему под спину шипастый валик. Потом Якоб снова рухнул на скамью, и стальные шипы врезались в плоть. Он стиснул зубы, но не издал ни звука.