Симон следил из своего укрытия, как венецианец поднялся и принялся обходить мешки, словно строй солдат. Сердце выпрыгивало из груди. Они с самого начала могли догадаться! Голубоватый, приторно пахнущий порошок в муке. Размолотая спорынья! Этот грибок, растущий не только на пшенице, но и на других злаках, довольно часто приводил к массовым отравлениям. Люди ели зараженный хлеб и впадали в безумие, многие погибали. И лишь в ничтожных количествах она имела целебные свойства. Ее использовали, чтобы облегчить боль или избавиться от плода в чреве. И теперь этот полоумный, похоже, решил отравить ею целый город!
Симон вполголоса выбранил себя за то, что не подумал об этом раньше. Ведь незадолго до их отъезда в Регенсбург пекарь Бертхольд скормил спорынью беременной служанке Резль. Хотя в Шонгау лекарь этого яда ни разу не видел: отец, вероятно, хранил его втайне от сына. Все, что лекарь помнил о ней, он узнал еще во время учебы в Ингольштадте.
Ему вспомнился иллюстрированный травник в кабинете цирюльника. В нем были отмечены некоторые виды злаковых. Должно быть, Гофман вывел у себя в лаборатории какой-то особенный сорт спорыньи. Разгадка все это время находилась у Симона под носом, но он просто не замечал ее!
Лекарь отчаянно соображал, как ему быть. Неотесанные пособники венецианца устроились на мешках и по очереди прикладывались к глиняной фляге. Судя по довольным физиономиям, в ней было что-то крепкое, но лекарь сомневался, что они опьянели достаточно, чтобы не представлять угрозы. И что же теперь делать? Позвать стражников? Пока эти тугодумы возле моста дотопают до мельницы, Сильвио, а с ним и Магдалены наверняка уже след простынет. Кроме того, кто даст гарантию, что кто-нибудь из патрициев не замешан в заговоре? Разве не пытался казначей Меммингер заполучить порошок? Да еще и убийцу для этого нанял…
В это мгновение Симон услышал шум позади себя. Он обернулся и с ужасом уставился на очередного прислужника Сильвио; тот, словно кошка, карабкался по бревнам. Так, значит, их трое! Один из них, вероятно, дежурил возле дверей и теперь заметил Симона.
Поняв, что его заметили, здоровяк выругался и схватил лекаря за ногу. Тот отчаянно брыкнулся и ногой врезал ему в лицо. Прислужник с пронзительным криком полетел вниз, увлекая при этом некоторые из бревен. Весь штабель под ногами пришел в движение, Симон почувствовал, как бревна начали раскатываться в стороны. Еще немного – и его раздавит, как в жерновах.
Он выпрямился, пытаясь поймать равновесие, и решительным прыжком отскочил наконец в сторону. Рядом в землю с грохотом ударялись бревна, Симон оглянулся на прислужника: тот отчаянно пытался выползти из грохочущего хаоса. В следующий миг на него рухнуло громадное бревно, и крик мужчины резко оборвался.