С другой стороны, я сам признаю, что команде праздник после похода нужен. Это как на войне те сто грамм, что после боя стресс снимают. А тут и пострелять пришлось, и в нас постреляли, и раненые были, и всякое случилось, так что хотя бы сам факт, что целыми вернулись, надо бы отпраздновать.
— С возвращением, — еще в дверях меня поприветствовал густо-бородатый Сергий, бывший боцман со шхуны «Золотой тунец», которая и дала новое имя кабаку, когда он его перекупил.
Доска с названием шхуны стала вывеской кабака, прибитая над входной дверью.
К вечеру здесь уже было людно, но Федька с коком Серегой успели занять длинный стол у дальней стены, и именно там начала собираться вся команда.
Двое буфетчиков едва успевали таскать тарелки и кружки с пивом и сидром к столу, их расхватывали прямо из рук. В дальнем от нас углу, ближе ко входу, тихо тренькали гитара и что-то среднее между банджо и мандолиной — ожидалась музыка, и музыканты сейчас настраивали инструменты. Было шумно, чадно, гомонливо, щелкали, раскатываясь по обтянутому сукном столу, бильярдные шары, хохотали игроки у доски для дартс — в общем, вечер как вечер. Были в кабаке и моряки, и торговцы, и мастеровые, и мужчины, и женщины — короче, никакой дискриминации ни по какому признаку, разве что негров сюда не пускали. У них, некрещеных, свои кабаки в своем квартале. Все у них свое. Да и крещеные негры предпочитают там время проводить.
Байкин, невзирая на ранение, тоже был здесь, сидел в самом углу с кружкой красного пива, попутно вылавливая вилкой куски мелконарезанного осьминога из морского салата, и явно чувствовал себя хорошо. Мы с Василем протиснулись к нему, усевшись на лавке под стеной, один из буфетчиков тут же подбежал к нам, приняв заказ. Оригинальничать не стали, тоже пива попросили.
— Ты глянь, какой у тебя теперь вид героический, — со смехом протянул руку Байкину Василь.
— Завидуешь? — осведомился тот. — Все девки мои теперь.
— Проверял уже?
— И проверять незачем, и так знаю. А ты что вдруг присоединиться решил?
— Тебя охранять, чтобы снова не подстрелили или не побили, скажем, — вроде как вполне серьезно ответил Василь. — А вообще как сейчас? — спросил он чуть серьезней.
— Да нормально, так, зацепило просто, — отмахнулся Байкин. — Рад тебя видеть, к слову.
Мы, сняв шляпы, повесили их на крючки на стене, а я еще и рубаху пониже расстегнул — жарковато было в кабаке. Дождь, а жара никуда не делась, так что еще и душно сегодня. Очень душно, тут же джунгли вокруг.
— Василь, а ты про Криворукого что сказать можешь? — вернулся я к начатому раньше разговору.