Ему везет, он с добычей. А я пока пустой.
К середине дня почему-то разорались чайки над островом, но потом как-то быстро замолчали — наверное, ушел косяк мелкой рыбешки, за которой они охотились. Потом, когда я уже совсем одурел, услышал, как сорвалась стая птиц с вершин деревьев, тех, что прижались к восточному пляжу.
Это уже что-то. Свиньи птиц спугнуть не могли, на них бы они и внимания не обратили, это человек должен быть. Задвигался Павел, похоже, не выдержал. Сначала ведь играл в «кто кого пересидит», но терпелки не хватило. Я знал, что не хватит, он вспыльчивый и дерганый на самом деле, а я, если надо, здесь и неделю пролежу.
Так, я в ту сторону немного боком, карабин левее нацелен, так что лучше немного передвинуться. Если, конечно, Павел сюда кустами идет, и именно с той стороны. И чуть-чуть мышцы размять, просто напрягая их и расслабляя, чтобы кровь забегала, а то могут и подвести, все занемело, и все затекло. Поднял с лица сетку накомарника, опустился ниже, приложившись для проверки к прицелу. Нормально. Правда, никакой гарантии, что Павел выйдет с той стороны, может и откуда угодно появиться. И вообще не появиться тоже может.
Опять тихо, листва только шумит. Шея так болит, что уже в затылке судороги. Разведчики на таких лежках меняют друг друга, а меня сменить некому, все сам. Сколько я уже так лежу? Часов пять? Надо бы на часы глянуть, но это опять шевелиться и руку с карабина убирать. Кстати, запястье под цевьем уже тоже болит, отдавил, хоть карабин немного и весит.
Патрон в стволе, предохранитель отключен. Если пуля весом в восемнадцать граммов вылетит со скоростью семьсот метров в секунду и попадет в тело, раскрываясь за счет полого наконечника «в гриб», дыра будет такой, что на этом весь бой и закончится. До двухсот метров этим патроном можно любого зверя бить, без проблем, а человеку столько не надо. Я этот ствол взял потому, что мне подранки не нужны, я устал лежать, я потерял подвижность, мне только вот так можно, как я придумал.
Опять тишина, только ветер порывами. Иногда налетит, раскачает все папоротники над головой — и вновь затихнет. Когда папоротники шевелятся, к слову, наблюдать становится неудобно, отвлекает и мешает.
Потом в носу засвербило, потянуло чихать. Сначала сжал нос пальцами, но не помогло, пришлось, дергаясь как в судорогах, беззвучно чихать в кулак. Еще закашлять не хватает в самый ответственный момент, чтобы все как в кино было. Но на кашель пока, слава богу, не тянет. Хоть за это спасибо все равно кому.
Шум какой-то вроде? Ветка треснула? Ветки здесь трещат под ногами, я это запомнил. В кустах тебя не видно, но веток много, под деревьями веток меньше, но там прятаться негде, все невысокое, любой ствол можно ладонями обхватить. Откуда звук был? Где птицы летали, или все же правее? Черт, опять ничего не слышно.