— Это мы умеем, — кивнул Ян, не вставая с дивана. — А зачем ты причесываешься? Мы опять пойдем гулять по городу?
Она растрепала волосы и снова легла рядом с ним.
— Я просто не вижу, что можно еще для тебя сделать. Кстати, ты будешь жить в этой квартире. Вместо меня. Я договорюсь с Голопановым. И машина моя останется у тебя. Держи ее в форме, чтобы мне было на чем покататься, когда приеду.
— А когда ты приедешь? — спросил Ян, бережно отводя ее волосы со лба.
Она закрыла глаза. Теплые кончики его пальцев скользили над бровями.
— Я еще не уехала, — прошептала Алина и потянулась навстречу его губам.
Горячие пальцы ласково сжали ее подбородок, поднимая лицо. Она ощутила его жаркое и свежее дыхание. Сухие упругие губы прижались к щеке, у самого уголка рта. Потом осторожно коснулись закрытых глаз. Он целовал ее виски, шею, подбородок — и Алина сама, не выдержав этой сладкой пытки, поймала его губы своими.
Они набросились друг на друга жадно и молча. Пальцы пробивались сквозь одежду к горячей ласковой коже. Оказавшись под ним на ковре, Алина только успела шепнуть: «Осторожнее… Я сто лет этим не занималась…» Его ласковый смех сменился жарким неразборчивым шепотом, а потом она уже ничего не слышала и не видела, ошеломленная взрывом страсти…
Первым очнулся Ян. Он привстал на локте, проводя по ее губам пальцами, и она попыталась схватить их зубами.
— Ага, кусаешься, — удовлетворенно заметил он. — Значит, живая.
Алина села, оглядываясь.
— Какой ужас. Что мы натворили, — она, смеясь, схватилась за голову.
По всей комнате была разбросана одежда. Ян прошелся, собирая ее в охапку, и развесил на спинках стульев.
Потом снова опустился на ковер рядом с Алиной. Она погладила его плечо, стряхивая налипшие ворсинки.
— Теперь можно и шампанского, — сказал он и повалился на спину, раскинув руки.
— А я умираю от голода, — призналась Алина.
Они мылись под душем, по очереди поливая друг друга. Потом сидели на кухне, обмотавшись полотенцами. Салат был изумительно вкусным, но Стрельник ничего не ел. Он не сводил с нее глаз. Алина сокрушенно вздохнула:
— Я всё съела одна. Теперь ты будешь думать, что я обжора. Да, я обжора.
— Это незаметно. Ты худая и легкая, как котенок.
— Нет, я растолстела. Вот раньше я была и в самом деле, как котенок. Как мышонок.
— Ты была манекенщицей или это только слухи?
— Была. Давно. В другой жизни, и не надо об этом.
— Я думал, что в манекенщицы берут только высоких девчонок.
— А я высокая.
— Ты — малышка. Крошка. Мышонок.
— Что? Да я выше тебя, если встану на каблуки! Ну-ка, встань! Встань, встань!