И вот они уже стояли на Васильевском острове, который был покинут «Стальным китом» всего пять дней назад, но Володя не испытал щекочущего нервы волнения – впереди была операция, опасная и просто невероятная, способная погубить и самих ребят, и «Стального кита».
– Ты, я знаю, здесь, на острове, живешь? – спросил Флажолет у Володи и когда услышал утвердительный ответ, сказал: – Ну так и веди нас с Ирой в самую лучшую парикмахерскую. Отлично будет, если неподалеку от нее мы найдем и фирменный магазин одежды, мужской и женской.
Впрочем, об этом Флэгу нужно было спрашивать, скорее, у Иринки, знавшей все парикмахерские и магазины Васильевского острова. И девочка, вызвавшаяся быть проводником по доброй воле, скоро привела Флажолета и Володю к салону причесок, где их радушно приняли на свои блестевшие никелем сиденья скучавшие без работы мастера.
– Что-нибудь этакое крутое, но без прибамбасов и фигли-мигли и мне, и девушке, – сказал Флажолет мастерам, покрутив возле своей головы рукой. Для дипломатического приема, сами понимаете.
Мастера, увидевшие во Флажолете солидного клиента, устроили недолгий консилиум и спросили, брить ли ему лицо или оставить в виде бороды «а ля трехдневная щетина». Но Флэг решительно потребовал чисто выбрить его, ибо он «не какой-нибудь там хипарь с гитарой, чтобы быть похожим на бомжа». И вот щелканье ножниц возвестило сидевшему в коридоре Володе, что работа началась.
Через сорок минут, чуть ли не одновременно, в коридоре появились два неизвестных Володе существа: симпатичный молодой человек, выбритый до лоска, до лакового блеска щек, имевший зачесанные назад, но подстриженные «на нет» у висков и с затылка, набриолиненные волосы, и чудная девушка, просто западная фотомодель с кукольной головкой. Если раньше Иринка носила «хвостик», то теперь ее густые волосы были приподняты укладкой и хитро переплетались в затейливые пряди, прихотливо уложенные по бокам и на лбу. Кроме того, на лицо повзрослевшей года на три четырнадцатилетней Иринки был наложен вечерний макияж, умелый и неброский. Володя даже встал от удивления и смущения – до того красивой, даже величественной, была девчонка, о внешности которой мальчик порой думал со снисходительным пренебрежением.
– Ну, как я? – еле раскрывая рот, точно боясь повредить «штукатурку», спросила Иринка.
– Ничего себе… – только и произнес Володя, оторопело и робко, догадываясь, что Иринка стала недосягаемой.
– А меня, а меня клево обработали? – спрашивал у Володи Флажолет, вертя во все стороны своей блестящей, как елочная игрушка, головой. И, не дожидаясь ответа, сказал: – Да, на самом деле, умеют работать цирюльники севильские, но зато и дерут втридорога – сорок пять зеленых за себя и за Иринку отдал. Ну да что жалеть, если без этого не обойтись. Теперь за прикидом пошли! Где ближайший магазин, в котором по-людски одеться можно?