Покряхтывая, встала и, нервно озираясь, посмотрела вверх. Четыре женщины в ужасе уставились на меня, но сил попросить хватило:
— Света, не давай Кирке смотреть, я тебя умоляю!
Света кивнула, силой отодрала рыдающую девушку от поручня и прижала к своему плечу.
А я тоже плакала, прощаясь с жизнью, и с ужасом в душе молилась о быстрой смерти, чтобы долго не мучится от боли. Никогда не думала, что сгорю заживо. Каменистая крошка разлетелась в метре от меня — поторапливают, уроды!
На подгибающихся от страха и слабости ногах я двинулась вдоль стены, обходя черные останки Василисы и Даны. Впервые в жизни усилием воли отключила все остальные инстинкты, кроме интуиции. Представила, что играю в русскую рулетку, хоть из барабана вылетит не пуля, а пламя. Но где наша не пропадала!
Возле каждого проема я замирала на пару мгновений и снова делала шаг дальше. Не знаю, что заставило остановиться и выбрать почти самую удаленную решетку, но я замерла. Мне показалось, что пахнет чем-то не столь неприятным как из предыдущих. Сложно распознать, чем именно и на что похоже — едва уловимо. Но хоть какое-то разнообразие в моем нынешнем мире зловония.
Подняла трясущуюся руку и, больше не раздумывая — альтернативы все равно нет — нажала на панель.
Мгновение-другое, ничего не происходило, и я продолжала трястись от ужаса, в глубине души на что-то надеясь. И вот когда напряжение достигло апогея, увидела вспыхнувшие красноватым светом глаза в глубине тоннеля. Затем раздался шорох — кто-то шел, тяжело ступая по камешкам и шурша песком под ногами.
Инстинктивно захотелось удрать, забиться в щелку от наступающей на меня смертельной опасности, но я понимала всю бесполезность этого естественного порыва — проклятые крабы вернут обратно или убьют. Так и стояла на месте, все сильнее втягивая голову в плечи и ощущая соленые слезы, которые катились по щекам, попадая и на губы.
Как и в первый раз, после глаз стал заметен ореол лица, постепенно проявляющегося из сумрака существа, приближающегося ко мне. Я приготовилась умереть и обреченно ждала, что вот-вот смертельное пламя полетит в меня, но этот некто, ничего не предпринимая, продолжал медленно двигаться в мою сторону. Немного странно, заторможено, словно под гипнозом или как сомнамбула.
Я даже умудрилась рассмотреть его получше, чем того — первого, который в короткие мгновения после гибели Василисы исчез в глубине тоннеля так же внезапно, как и появился. А когда мы все смогли разумно мыслить, крабы решетку за ним уже активировали.
Этот же — очень крупный мужчина — под два метра, со смуглой золотистой кожей, покрытой красноватой, как мне показалось, выпуклой сеточкой, словно кто-то специально ромбики красной краской рисовал. Или сетку рыболовную красного цвета на него набросил. Короткие, торчащие как и у меня в разные стороны, красные пряди волос. Узкие, вытянутые к вискам, но в тоже время очень выразительные глаза, горящие красноватым потусторонним светом — почти как у кошек в темноте. Покатый лоб и странные брови, сросшиеся на переносице в одну красную линию, а на висках обвисающие пушистыми перьевидными кисточками с чуть оранжевым отливом, причем, спускаясь почти до середины немного впалых щек. Чуть более острые скулы, чем обычно у людей. Нос плоский, широкий, но все равно достаточно выраженный, как и у нас. Больше удивил рот — почти как у рептилий безгубый, но в тоже время не вызывающий отвращения. Наверное, потому что его скрашивает тяжелый подбородок с ямочкой. Еще меня смутили уши — меньше чем у нас и гораздо более плоские, так же как и вся кожа этого существа, покрытые красной, едва заметно выпуклой сеточкой.