— Давайте список, вычеркнем все лишнее.
Первым в списке стоял бензин.
— Почем? — спросил Щерба.
Ему ответили.
— Весь?
— Нет, один литр.
— Литр! У нас война, и то литр полтинник стоит!
— У Турции нет Баку, — сказал офицер с каким-то двусмысленным выражением.
— Если по ценам судить, — вскипел Аникин, — у вашей Турции и вообще-то ничего нет!
Больше Щерба не оспаривал называемых чиновником цен, а только бросал коротко: «Вычеркнуть!» Масло, баранина, конфеты, водка, кофе, табак испарялись поочередно, оставляя тоскливый следок в душах изголодавшихся по еде, питью и куреву людей. И по мере того, как сокращался список, вытягивалось лицо толстого чиновника, тускнела фигура красавца офицера, и даже маленький переводчик стал казаться еще более жалким и несчастным.
Из всего длинного списка Щерба оставил лишь горючее и три кило хлеба. Затем он попросил не задерживать с доставкой, потому что они хотят отплыть дотемна.
Офицер и штатский посовещались между собой, и толмач сказал:
— Хлеб вам сейчас принесут. Но горючее может быть доставлено лишь завтра утром.
— Понятно! — Щерба повернулся к товарищам. — На измор хотят нас взять, спекулянты!
Офицер дал знак часовому, тот подошел к лодке и цепью приковал ее нос к железной тумбе. Щерба заметил, что худые, веснушчатые, в светлых волосках руки часового слегка дрожали.
Пристань опустела, остался лишь часовой с винтовкой за плечом. Он стоял близ будки в кургузой шинельке и недвижно, с тупым и грустным выражением глядел в какую-то далекую пустоту.
Вскоре появился другой солдат и принес им три калабашки кукурузного хлеба и воды в жбане.
Тяжелое, сыроватое тесто комом осело в желудке; голод как будто только и поджидал этой жалкой подачки, чтоб войти в полную силу. И хотя казалось, что время совсем не движется, рыбаков удивило, как быстро наплыли тихие, равнодушные и печальные сумерки чужой страны.
— Голод — вроде работы, — заметил Аникин. — Я даже притомился, будто тяжелые камни ворочал.
— Вот и добре! Давай-ка на боковую, — подал излюбленный совет Щерба. — Во сне и голода не чувствуешь, и время быстрее летит. Да и ты, Савва, не томи себя понапрасну.
— А вы сами-то как же?
— И я вполглаза вздремну! Чего нам беспокоиться! У нас почетная охрана, — Щерба махнул рукой в сторону часового.
…Где-то резко, гортанно прокричала чайка. Ветер проплутал над водой. Сперва он показался теплым, затем нежданно обдал тело влажным холодком, на миг отогнав сон. Но усталость брала свое, и старый шкипер вскоре погрузился в полудрему..
Чья-то рука осторожно коснулась его плеча, и горячий, испуганно торопящийся шепот ветерком пробежал по его щеке: