Тереза, хоть и просидела с подругой в погребе, разговаривая до тех пор, пока они не пришли к согласию, подобного ее поведения тоже понять не могла. Она еще ни разу не видела Терез вот такой и только собралась поведать остальным, о чем они договорились, как Терез взорвалась.
Встав из-за стола и взяв в каждую руку по баночке, она швырнула их в стену.
— Пожалуйста, не надо, — попросила Беата.
И тут Терез закричала. Она издавала единственный пронзительный и чистый звук. Эффект был таким, будто зубные сверла запихали не в рот, а в уши. Девочки обхватили руками голову. Голос Терез поднялся на октаву, так что высокие частоты пробирали до костей. Сжавшись от испуга, девчонки ждали, когда это закончится.
Крик оборвался настолько внезапно, что последовавшая за ним тишина облегчения не принесла. Опустив руки, девочки взглянули на Терез и увидели, что она сидит за столом, а по щекам у нее текут слезы. Никто не решился подойти и утешить ее. Терез медленно поднялась из-за стола, выдвинула один из кухонных ящиков и среди лежавших там инструментов выбрала шило. Она воткнула его себе так глубоко в правое предплечье, что шило застряло и осталось торчать. Потом она вытащила его, и показалась кровь. Переложив шило в правую руку, она обхватила его ладонью, уже испачканной кровью. Терез вогнала шило себе в левое предплечье, показала девочкам, как оно торчит, а потом выдернула. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Лишь слезы продолжали катиться по щекам.
Вероятно, Терез повредила криком связки. Когда она заговорила, ее голос звучал настолько глубоко, что просто не мог принадлежать этому хрупкому телу.
— Вы не понимаете, — произнесла она. — Это не должно чувствоваться.
Отложив шило в сторону, она вышла из кухни.
Девочки остались сидеть на полу. Кто-то поправил опрокинутую баночку с детским питанием, кто-то поднял оброненную ложку. Те, кто заплакал, увидев слезы Терез, осторожно вытирали лицо. Тереза ощутила исходящий от них запах — запах стыда. Они испытывали чувство вины, толком не понимая, откуда оно взялось и что они сделали не так.
— Пойду помогу ей, — объявила Тереза, поставив баночку с абрикосовым пюре на пол и поднявшись на ноги.
— Каким образом? — шепотом спросил кто-то из девочек.
— Нам нужно кое-что сделать.
Когда Тереза вышла из дома, Терез уже тащила из сарая лопату. Они молча прошли мимо друг друга. В сарае Тереза взяла еще одну лопату и спустилась к озеру.
Солнце уже почти село, но его краешек еще виднелся над горизонтом, освещая небо пурпурным заревом, когда девочки начали копать. Руки Терез были залиты наполовину засохшей кровью. Когда мышцы напрягались, слышался хлюпающий звук и из маленьких, но глубоких ранок появлялись новые капли крови. Если ей и было больно, то на лице это никак не отражалось.