Руки Абигайль скользнули по ягодицам Уоллингфорда, обхватили его и легонько погладили шелковистую поверхность. С губ Уоллингфорда сорвался крик. Она испуганно заглянула ему в глаза:
— Я делаю тебе больно?
— О нет!
Закрыв глаза, Уоллингфорд слушал биение сердца в собственных ушах и считал удары, чтобы суметь сдержать себя, пока любимая ласкала его вздыбленный член нежными, точно перышко, прикосновениями. Затем схватил ее за руки.
— Извини, — прошептала Абигайль, но Уоллингфорд уже укладывал ее на одеяла и поднимал подол сорочки, стягивал с нее чулки и шелковые панталоны, прикрывающие соблазнительные бедра.
Абигайль охнула и прикрыла руками изящный треугольник каштановых завитков.
— Не прячься, — сказал герцог, отводя руки Абигайль. — Откройся для меня, дорогая. Помоги мне.
Она слегка развела ноги в стороны. Ее большие глаза горели отчаянием, страстью и неуверенностью.
Невинность этого маленького эльфа заставляла Уоллингфорда испытывать благоговейный трепет.
— Готова? — спросил он.
Абигайль кивнула и обняла его за шею.
Как занимаются любовью с девственницей, Уоллингфорд не знал. Наверное, как обычно, только Абигайль будет слегка напугана и потеряет немного крови. Он должен обращаться с ней осторожно, сказать, что она ему небезразлична и что бояться не стоит. Все эти мысли промелькнули в затуманенном желанием сознании Уоллингфорда, не успев оформиться, когда возлюбленная решительно шевельнула бедрами и развела ноги еще шире, заставляя его тем самым направить свой жезл прямо к входу в ее лоно.
Уоллингфорд в то же самое мгновение забыл обо всем, кроме единственного желания поскорее оказаться внутри этой женщины и сделать ее своей.
Он просунул руку между их телами, чтобы направить себя.
— О! — вскрикнула Абигайль и закусила губу.
— Все в порядке, любимая. Впусти меня.
Она раздвинула ноги, а потом вновь напряглась, затрудняя Уоллингфорду проникновение в ее лоно.
— О! — вновь сорвалось с губ любимой.
На этот раз Уоллингфорд двинулся к своей цели решительнее, не слыша больше ничего, кроме бешеного стука сердца. Прикосновения к гладкой коже Абигайль сводили его с ума. Еще мгновение — и все будет кончено, даже если он так и не успеет войти в нее. Он навис над любимой, пожирая глазами ее восхитительное залитое золотистым светом тело, и уже не мог разобрать, что именно она снова выкрикнула. Когда он сильным рывком качнул бедрами, крик Абигайль оказался еще громче. Ее плоть сжалась вокруг жезла, а потом расслабилась, пропуская его дальше. И вот он уже полностью погрузился в горячее, никем ранее не тронутое лоно.