Она заорала. Ни разу в жизни она не слыхала подобного крика. Она никогда не кричала так сильно. Она остановилась, заледенев от ужаса, вцепившись в деревянные поручни. Сердце колотилось в груди. Звуки этих ударов наполняли весь мир.
«Там, там, — кричала она себе самой, — у подножия лестницы. Человек под фонарем. Нет, сейчас он спрятался. Он ждет там».
Она прислушалась.
Тишина. Мост был пуст.
«Никого нет, — думала она, успокаивая сердце. — Никого нет. Глупая. Это все история, которую я вспомнила. Дуреха. Что я делаю?»
Сердце стало биться ровнее.
«Позвать инспектора? Слышал ли он мой крик? Или же на самом деле я не кричала в голос?»
Она прислушалась. Ничего. Никого.
«Я сейчас вернусь к Элен и переночую у нее». Но, говоря себе это, она продолжала спускаться. «Нет, — подумала она, — к своему дому я теперь ближе. Тридцать восемь, тридцать девять. Осторожней. Не упади. О! я с ума сошла. Сорок ступенек. Сорок одна. Я прошла уже почти половину дороги». Снова она заледенела от ужаса.
«Подожди», — сказала она себе, останавливаясь.
Потом сделала шаг. Отозвалось эхо. Она сделала другой шаг. Другое эхо… долей минуты позже.
— Кто-то идет за мной, — прошептала она лощине, черным сверчкам, темно-зеленым лягушкам и мутным испарениям. — Кто-то спускается по лестнице вслед за мной. Я не осмеливаюсь повернуться.
Еще один шаг. Еще одно эхо.
«Каждый раз, как я двигаюсь, он двигается тоже».
Шаг и эхо.
Слабым голосом она обратилась к лощине:
— Инспектор Кеннеди, это вы?
Внезапно сверчки смолкли. Сверчки слушали. Ночь тоже слушала. На какое-то время все лужайки, благоухающие в летней ночи, все деревья, ласкаемые ночным бризом, стали безмолвными. Листья, кусты, звезды, травы перестали шевелиться, чтобы слушать сердце Лавинии Неббс. И, может быть, за тысячи километров отсюда, на пустом вокзале, забытом поездами, одинокий ночной пассажир, читавший газету в тусклом свете голой лампочки, поднял голову, чтобы прислушаться.
«Что такое? — спросил он себя. — Вероятно, сурок, набросившийся на ветку». Но в действительности это была Лавиния Неббс. Сердце Лавинии Неббс.
Быстрее. Еще быстрее. Она спускалась по лестнице.
Она бежала.
* * *
Она услышала музыку. Это была безумная музыка, которая охватывала и переполняла ее. И неожиданно она осознала, что воспроизвела в уме, драматизируя ее, мелодию из одного, когда-то виденного фильма. Музыка кружилась вихрем, пленяла и влекла за собой ко дну лощины.
«Еще несколько шагов, — просила она. — Сто десять, одиннадцать, двенадцать и тринадцать ступенек! Дно. Теперь беги. Через мост!»