— А кто их поймет, — отозвался Сергей Хачариди. — Может, в какую-то их часть понадобился. У них же там, на полуострове, и словаки есть — а они вроде как православные. Всё, спать. Дядя Митя, ты первый на часах. Я сменю…
…Как мы спали в ту короткую ночь!
А утром — не знаю точно, во сколько, но солнце уже поднялось над горами, — нас разбудили. Сборы оказались недолгими: подобрали остатки еды, партизаны проверили оружие и пошли навстречу солнцу.
Какое-то время шли молча: ты впереди, следом мы и Шурале, дядя Митя — замыкающим.
Через полчаса, когда мы пробирались по длиннющему откосу горы, ты спросил меня:
— И что там было в Керчи?
От причала до железнодорожных путей было недалеко, но сначала нас загнали за изгородь из колючей проволоки, и там мы прождали до утра. Когда солнце уже начало припекать и очень хотелось пить, охранники — кажется, татары (мы ещё не научились уверенно различать жителей Крыма), — погнали нас, как стадо, на платформу. Следом пригнали ещё несколько групп кубанских подростков, девчат и парней.
Скоро подошёл состав товарных вагонов, на которых было написано «Джанкой». Мы держались вместе и погрузились в один вагон, в котором ничего не было, никаких лавок и сидений. Пришлось садиться прямо на грязный пол, от которого шел тошнотворный запах гнили, дерьма и падали. Едва закончилась погрузка, — а места оказалось мало, сидеть пришлось впритык, — дверь закрыли и заперли. Дышать стало нечем от тяжкого запаха и жары. Кто-то заплакал, кто-то начал стучать кулаком в дверь, но из-за двери только прикрикнули с сильным и незнакомым акцентом, и — всё. Правда, скоро состав поехал, в щели, на ходу, полился свежий воздух, и стало немного легче.
— Вы, кстати, и сейчас не фиалками лесными благоухаете, — коротко хохотнул Сергей. — Надо вас по дороге искупать, как следует. На базе тоже не розарий, казарма, в общем, но уж не так, по-лагерному…
…И в самом деле, когда, обходя с юго-востока Бахчисарай, перебирались через совсем неширокую здесь Альму, Хачариди распорядился сделать при вал и заставил ребят не только выкупаться, но и постирать всё своё тряпьё. Мыла, естественно, не было, потому стирали глиной — Сергей показал, где её можно наскрести.
Высохло всё по крымской сухой жаре быстро.
Здесь же, на привале, он спросил:
— Ну и как встретила вас земля крымская?
— Первую весточку от партизан мы получили, едва проехали станцию Семь Колодезей. Слышали про такую?
— Знаю, знаю, — перебил Володю Сергей Хачариди. — Это, кстати, мои родные места.
— Вот то ж то там партизан столько! — выдохнул Егорка, который уже смотрел на Сергея как на полубога.