Письма не было. В конверте лежал мой фиолетовый шарф и не было даже короткой записочки. Я решила, что Вудхерст положил шарф к себе в карман, забирая мое пальто на вечеринке у Тома, а потом забыл вернуть его мне.
Я чуть не расплакалась от разочарования. «И вовсе не из-за Мартина, — говорила я себе, — а потому, что сестра Каттер сидит там, смотрит на мистера Кершоу взглядом маленькой хрупкой женщины и постепенно становится такой».
Я засунула шарф в верхний ящик тумбочки, собрала туалетные принадлежности и отправилась в ванную. Вернувшись, я раздвинула занавески и снова посмотрела на туманную лужайку. Свет в окне все еще горел, и мне совсем это не понравилось. Сегодняшний день выдался очень тяжелым, и я была рада, что он наконец закончился. Но будет ли завтрашний хоть немногим лучше?
Завтра, подумала я, среда. Что же такого особенного должно случиться в среду? Что-то точно намечалось, я была уверена. Что-то я обязательно должна сделать. Но что? У Джима Хикена будет выходной, у Стива Сейла тоже, Роусторн выйдет на работу… Потом я вспомнила: должно состояться собрание медиков, поддерживающих кампанию за повышение заработной платы. Плакат гласил, что пройдет оно в малом лекционном зале в девять часов.
Мне было интересно, какого рода публика там соберется. Придет ли Мартин? Если придет, смогу ли я критиковать его идеи публично? И хочу ли я этого? Но если я просто отстранюсь от участия в акции, не будет ли мой шаг обычной трусостью? Я не нашла ответа ни на один из этих вопросов перед сном. Возможно, я не слишком тщательно их искала…
Я оказалась права насчет света в боковой палате…
Я почувствовала, что какие-то туманные слухи уже просочились, войдя в столовую на следующее утро. При моем появлении Ди опустила глаза и помрачнела, а Джим Хикен — утром он был в штатском — поднял голову и посмотрел на тесную компанию во главе стола так, словно объявил: «А вот и она».
Остин стояла, ожидая нас в коридоре отделения. Ее молчание (вместо привычной для всех болтовни) доказывало, насколько глубоки ее переживания.
— Он умер, — хрипло сказала девушка, еще не до конца осознавая случившееся. — В половине одиннадцатого.
— Я догадывалась об этом, — отозвалась я. — Свет был включен. Что со старшей сестрой?
— Она была здесь и пошла спать после часу ночи. Она бы осталась и… Я не могла…
— Я знаю. С ней все в порядке?
— Я не уверена. Она не разговаривала. Но сестра Каттер не позволила бы мне помочь ей. Вы знаете, какой она становится, когда с ней начинают пререкаться… Я перевела мальчика с аппендицитом обратно в первую палату.