– Идиоты! – послышался во тьме крик. Затем звук удара и крики боли. – Мне нужен живой материал, а он на грани смерти! – вновь удар и крик, затем хрип и тишина.
Чувствую, как тело наливается теплом. Кто-то что-то шепчет, и мне становится лучше. Но на смену телесной боли пришла головная.
Сфокусировал взгляд и встретился с чьими-то разными глазами – один желтый, а второй голубой. Серые волосы, завязанные в пучок на голове. Красивое лицо, испорченное длинным шрамом. Женщина была одета в грязный белый халат и казалась мне смутно знакомой.
Она улыбнулась мне. Но эта улыбка была не доброй, а страшной и опасной. Сумасшедшая.
– Ты будешь интересным экспериментом, – усмехнулась она и пшикнула мне чем-то в лицо, после чего я снова провалился в беспамятство…
Самый сильный плен – плен собственных сомнений!
Тепло… как же хорошо… Легкий ветерок треплет волосы, теплая ладонь на моей голове. Тонкие пальчики перебирают пряди. Рядом слышится смех. Брат играет с папой. Они играют в догонялки.
Открываю глаза. На меня смотрит мама. Ее добрая улыбка согревает, словно солнце. Ее черные волосы развеваются на ветру, а зеленые глаза сияют искренней радостью.
– Уже проснулся? – прошептала она.
– Мама…
– Все будет хорошо… Эти чувства – мой дар…
Я открыл глаза и уставился в темный, грязный потолок. Он был мне незнаком, но не думаю, что я в деревне. Там бы потолок был чистым. Я попытался вспомнить, что со мной произошло. Заряжал пушку, был ранен и потерял сознание. Потом какая-то сумятица, и, наконец, я увидел ту женщину. До сих пор мороз по коже от ее улыбки.
А потом этот сон. Я помню тот день. Мы выбрались на пикник в парк. Папа играл с Владом, а я немного утомился и прилег. Только я не помню, чтобы мама что-то говорила. Хотя я был маленьким…
– Тебе лучше? – раздался надо мной спокойный голос. Я чуть поднял голову вверх и встретился взглядом с чужими глазами. Надо мной стояла девушка. Блондинка с голубыми глазами, милым лицом и каким-то пофигизмом в глазах. Волосы, которые явно никогда не были знакомы с расческой, торчали в разные стороны и были завязаны в две косы. Острые ушки торчали из волос, как и небольшие черные рожки. Тифлингесса. Как мило. Только сейчас я понял, что моя голова лежит у нее на коленях. От такого факта мне стало как-то не по себе.
– Да… – ответил я, не зная, что еще можно сказать. Она пальцами перебирала мои волосы и спокойно смотрела на меня. Этот флегматичный взгляд пробирал до костей, а эмоций я почти не чувствовал. И тут пришло осознание, что моя голова не болит. Что происходит? Так, давай сначала пойдем по порядку. Где я вообще? Кажется, в какой-то камере заключения. А еще я почти не ощущаю потоков, как будто я закрыт, и они не могут пробиться ко мне. Так было с Арманом, но не в такой степени. Там я хоть и слабо, но все же чувствовал ментальное давление, а тут почти ничего. Вновь посмотрел на спокойное лицо девушки. – Спасибо.