Турок русского не понимал, но в душе был русским, ибо кто из русских не любит… Проезжая узкий мост, русский турок, что бы не сбавлять скорость перед впереди идущим грузовиком, пошел на его обгон. На встречу, ревя клаксонами, шла в лобовую грузовая фура.
«Ну, вот и все» – промелькнула предательская мысль, но турок заскрипел тормозами, и стараясь избежать столкновения принял в право. Груженый зад автобуса стало заносить в пропасть. Заскрипел металл ограждений моста. Сорвалась с петель и полетела в пропасть задняя дверца автобуса. Следом за ней несколько мешков с товаром. Автобус остановился.
«Слава Богу – все!»….
Трезвая группа осмотрела место своей возможной гибели и стала, как один усилено креститься. Не обращая внимания на причитания джигита, который теперь до конца жизни будет расплачиваться с нанявшей его фирмой, мужики стали решать вопрос о том, как бы не потерять основную группу, и успеть на поезд…
И опять Бодряков оказался с Хлыстом. Они вдвоем на какой-то попутке бросились догонять основной автобус. Им повезло, на границе они догнали группу, и пока все рассказывали, вместе с ними проехали на нейтралку. Потом пересели, и, на идущем в Стамбул автобусе с русскими туристами, они поехали назад к месту аварии. При выезде с нейтральной территории они попали на контроль. К Бодрякову подошел пограничник и, проверив его паспорт, заорал и завращал глазами толкая его на выход. Вместе с ним пинками выгнали Хлыста и еще одного русского таджика.
– Хана сейчас отметелят или что похуже – прошипел таджик, поправляя на голове национальную тюбетейку.
– За что – возразил его русский коллега.
– По паспорту получается, что вы все пять дней провели на нейтралке, и ни куда не проезжали, а у них на нейтральной полосе каждый день преступления – кражи, драки и другая дрянь.
Их завели в служебный корпус, а их документы положили перед толстым мужчиной в военной форме.
«Ни чего, сейчас позовут переводчиков и все объяснится» – успокаивал себя Бодряков, но на душе оставалось не спокойно.
Их поставили в ряд, и толстый начальник, что-то приговаривая стал по очереди справа на лево наносить «нарушителям» удары. Кулаком в лицо. Ногой по голени.
«По голени – это прямо по нашему» – не долго радовался профессионализму своих коллег Бодряков.
Ему, из-за его роста и нормальной комплекции досталось больше всего. Хлыста уже не били, поскольку он был худ и прозрачен. Таджик, тот и вовсе, достал из-за пазухи Коран и пробормотал, что-то об Аллахе. Ему отдали паспорт и отпустили.
«Может у меня на лице много неуместного достоинства как у генерала Карбышева» – попытался натянуть на лицо маску страха и раскаяния Бодряков, но это еще больше разозлило мучителей, и к толстяку подбежали еще двое и тоже стали «наваривать».