– Вы, Сергей Иванович, в тюрьме ведь еще не были? – заранее зная ответ поинтересовался адвокат.
Бодряков три раза сплюнул.
– Так ни чего не меняет людей, особенно такие неординарные личности как Городецкий, как тюрьма – защитника явно обрадовала его реакция, – разве нельзя допустить, что ему по человечески стало жалко невиновного парня. Он ведь тоже сидел по ложному обвинению.
– Может Вы и правы – Бодряков понял, что он не получит от Харчевского ни какой ценной для себя информации, и решил закончить бесполезный разговор.
Окончив разговор с адвокатом, он позвонил Ивану Хорину в оперчасть Бутырки. Старый приятель, узнав кто звонит, обрадовался, но когда Бодряков стал напрашиваться к нему в гости, насторожился.
– Чего на этот раз?
– Да просто так поболтать, по рюмки хряпнуть… – пытался усыпить его бдительность Сергей Иванович.
– Ты просто так ни когда не зайдешь – не поддавался на провокации своего коллеги с «земли» Хорин – говори чего надо.
Узнав, что приятель хочет уточнить местопребывании в его епархии одного мелкого вора, он успокоился и радушно согласился.
«Что-то у него не ладно» – сработала интуиция Бодрякова, почувствовав сильное различие в голосе всегда приветливого Хорина.
Иван встретил друга с натянутой улыбкой, и сославшись на серьезную занятость спросил кто его интересует. Узнав, что Бодрякова интересует Круглов Егор из 202 камеры, а точнее день его освобождения, он выругался нецензурной бранью.
– Я ведь предчувствовал, что твой визит сегодня будет связан с прошлым твои приходом.
– Да нет, он ни как не связан – удивленный поведением Хорина, немного опешил его коллега – при чем тут моя встреча с Городецким?
– Вот и я думаю – при чем? Можешь ты мне ответишь? – Иван повысил тон, словно вел диалог не со своим приятелем и коллегой, а с одним из местных обитателей – Что ты ему говорил, когда я уходил?
– Да какая тебе разница? Я пришел узнать был ли освобожден Круглов? У меня заявление от его матери о его пропаже сына после освобождении из Вашего учреждения. – Начинал злиться Сергей Иванович.
– Ну так ищи, я чем тебе могу помочь, если ты мне не отвечаешь? – зло отрезал Иван, всем своим видом давая понять, что разговор состоится только по его правилам.
– Иван, ты пойми, разговор с Городецким – это мое очень личное дело. А потом, его же все ровно выпустили за отсутствием состава преступления, что тебе до него сейчас. Он уже не твой подопечный – все ни как не мог понять Бодряков поведение друга.
– Ошибаешься, приятель – Хорин заиграл желваками, и на его лице выступили красные пятна – ни кто его не выпускал. Он как сидел так и сидит в 202 камере.