– Желаете вина?
– Да, – сказала Жанна.
Второго фужера на столе не наблюдалось, однако, вместо того чтобы позвать слуг, Раймон решил проблему оригинально – протянул свой бокал жене. Жанна взяла и глотнула вино, темное и сладкое, как запретная надежда. Пить из бокала мужа оказалось похожим на причащение. Ты пробуешь Господню кровь и его тело, и через это Бог становится ближе.
Шевалье де Марейль и вправду сделался немного ближе. Совсем чуть-чуть.
О происшествии в саду он говорить не стал, как будто ничего не стряслось. Вместо этого заметил:
– Кусты хорошо подстрижены.
– Я велела садовникам не торопиться и уделять каждому достаточно внимания.
– Вы тщательно следите за всем. Это похвально. И арендаторам вы нравитесь. Они говорят, что вы не пропускаете их праздники, зимой помогали, когда кончались припасы.
– Они живут на нашей земле, естественно поделиться с ними ее благами.
– Ваши рассуждения революционны, но пускай. – Он переменил позу и сел прямее, взял со столика бутылку и отпил прямо из горлышка. Судя по бульканью, вина там оставалось предостаточно. Значит, Раймон не пьян. Если бы он беспробудно пил, Жанна встревожилась бы больше.
– Я вроде помощника главнокомандующего, а они – солдаты. – Нужно говорить на понятном ему языке. – Негоже смотреть, как солдаты голодают. Когда придет противник, они не смогут сражаться.
Раймон покосился на нее и усмехнулся краем губ.
– Вы полагаете, я ничего не знаю о земледелии?
– Нет, но вас долго не было…
– Что вы вообще знаете обо мне, Жанна?
Звук этого имени в исполнении шевалье де Марейля показался ей почти… постыдным. Он как-то так его выговорил, что руки покрылись мурашками.
– Я знаю, как вас зовут, – произнесла Жанна, улыбнувшись в ответ. Не стоит делать этот разговор слишком тяжелым.
– Уже неплохо.
– Я знаю, что вам около тридцати и родились вы в августе.
– Мне тридцать один, Жанна. Что еще? – Похоже, игра начала его забавлять.
– Вы стали офицером рано, пошли по стопам отца. Он умер, когда вы уже служили. А ваша мать… Она скончалась, когда вам исполнилось четыре. Мне сказала мадам Батай, и я читала семейные летописи, – добавила она поспешно. – Мне было интересно узнать о семье, в которую я вошла. У вас нет братьев, сестер и близких родственников.
– Поэтому отец и позаботился о том, чтобы мой брак был устроен, – проговорил Раймон, отведя взгляд. – Наследство. Его нужно передать.
– Мой отец дружил с вашим и говорил, что тот был достойным человеком. Великодушным и добрым.
– В самом деле. Возможно. – Он отпил еще глоток из бутылки. – Прошло уже много лет, и я почти забыл это.