И – вот чудо! – Норбер потихоньку рассказывал госпоже, что раны затягиваются быстро, а хозяин день ото дня двигается все лучше. Жанна сама это видела: даже походка у Раймона изменилась, он перестал осторожничать и теперь двигался так, словно танцевал с ветром.
Это заставляло сердце Жанны сжиматься от подступающей боли. Он становился все больше похож на того Раймона, которого она увидела тогда в Кремьё. Жанна думала, что ее это обрадует, но на самом деле это ее пугало.
За два дня до назначенной даты бала то легкое и веселое настроение, в котором Жанна пребывала большую часть времени, было грубо нарушено.
Она находилась у себя в комнате, уже закончила утренний туалет и отпустила служанку, когда постучался мальчишка из замковых и принес письмо. Жанна поблагодарила мальчика и отпустила, а сама с подозрением уставилась на послание: воск был украшен знакомым гербом. Родители писали из Кремьё раз в полтора-два месяца, и очередное письмо пришло как раз перед возвращением Раймона. Значит, это что-то срочное.
Жанна распечатала послание и начала читать. Потом закрыла ладонью рот, так что прорвался не крик, а придушенный писк. Пробежала скупые строчки еще раз, дабы убедиться, что не ошиблась, и сразу же позвонила.
– Найди-ка мадам де Салль и вели немедленно прийти ко мне, – приказала она прибежавшей служанке.
Элоиза появилась минут через десять и с порога поинтересовалась:
– Что случилось?
– Читай. – Жанна протянула ей письмо.
Мадам де Салль прочла быстро, поджав губы, а когда закончила, подняла на Жанну задумчивый взгляд.
– Значит, вот как… Упокой Господь его душу…
– Упокой… – эхом отозвалась Жанна. – Мне… так жалко его, но плакать я буду потом. Как ты думаешь, что теперь будет?
– Я не знаю. – Элоиза всегда была честна и не старалась внушить воспитаннице ложные надежды. – Ты имеешь в виду – как поведет себя Кантильен?
– Да.
– Не думаю, что он станет что-то делать. В конце концов, его это совершенно не касается.
– Он был не согласен с мнением дяди. А теперь дяди нет…
– Я не знаю, что предпримет Кантильен, – проговорила Элоиза, пристально глядя на Жанну, – однако мы должны решить, как поступим, если он объявится. Не так ли… Аньес?..
Аньес де Кремьё родилась на севере, в Нормандии, где бо́льшую часть года идут дожди, а проглядывающее солнце приносит тепло и сладкий запах водорослей с побережья. Небольшой дом около Руана, в захолустье, куда редко кто забредал случайно, Аньес любила, несмотря ни на что. С детства она видела вокруг все ярче проступавшие черты бедности, и, хотя мало понимала в этом, старалась не огорчать родителей своими жалобами. Дом, который мог себе позволить Антуан де Кремьё, бывший военный и гвардеец кардинала, даже отдаленно не походил ни на одно жилище богатых соседей. Дряхлеющие комнаты, увешанные рассыпающимися гобеленами, которые даже продать нельзя. Скрипучие лестницы и двери, плохо прилегающие к косяку. Стылый холод в помещениях – дрова экономили, так как они были дороги. Близость моря плохо сказывалась на всем, и столь любимый Аньес запах морской соли означал, что скоро опять что-то придет в негодность.