Шевалье де Марейль заметил, что многие мужчины не сводят глаз с его супруги, и с ревнивым чувством собственника постарался сделать так, чтобы Жанна почти все танцы была с ним. Однако Бальдрику, пригласившему хозяйку дома, Раймон не смог отказать. Барон де Феш танцевал не все танцы, так как для некоторых требовались две руки и более быстрые движения, однако, к удивлению шевалье, успешно справлялся там, где его увечье не так сильно бросалось в глаза.
Бальдрик вывел Жанну на середину зала, музыканты заиграли, пары двинулись вперед. Раймон прислонился к стене и скрестил руки на груди, наблюдая за танцорами. Он видел, как смеется Жанна, как ее белокурая головка склоняется к голове Бальдрика, и о чем-то они говорят… О чем? В их общении чувствовалась непринужденность, выпестованная временем, и Раймон внезапно обнаружил, что ему это очень не нравится.
Он плохо разбирался в человеческих страстях, однако сейчас его беспокойство сделалось столь велико, что следовало бы понять происходящее. Бальдрик выглядел очень довольным, танцуя с Жанной. Излишне довольным. И то, как она обращалась к нему, как ласково прикасалась своей тонкой ручкой к руке барона, смотрелось… подозрительно.
Раймон не хотел даже думать об этом, однако он слишком хорошо был осведомлен о нынешних нравах, дабы сразу отмести возможную опасность. Бальдрик часто бывал в Марейле, это верно. Женщины его привечали и жалели. Могло ли сочувствие, помноженное на несомненное обаяние барона де Феша, вызвать у Жанны особо нежные чувства? А что, если…
Во влюбленности Раймон совершенно точно ничего не понимал и никогда не смог бы сказать точно, насколько глубоки чувства между двумя людьми. Он и свои-то сейчас понимал не слишком. Знал только, что при виде того, как Бальдрик расточает комплименты Жанне, в душе ворочается большой кусок мрака. Весьма неприятное ощущение.
Остановившаяся рядом Элоиза тоже наблюдала за танцующими. Лицо женщины было задумчиво.
– Благодарю вас, что согласились на этот прием, – произнесла мадам де Салль. – Я давно не видела Жанну такой счастливой.
– Вы полагаете, будто она нуждалась во всем этом больше, чем говорит? – спросил немного сбитый с толку Раймон.
– О нет, она говорит правду. Она всегда была непоседливой, однако ей нравится проводить время наедине с собой или с теми людьми, которых она любит и кому доверяет. Но праздник – это важно для нее. Ведь, честно говоря, какие только слухи не ходили здесь, пока вы воевали.
– Слухи, вот как?
– Сударь, о чем могут говорить соседи, когда молодая жена приезжает во владения мужа, а муж сюда носу не кажет третий год? Поверьте, самые разные были сплетни, но вам лучше о них не знать. Вы хоть и кажетесь каменным идолом, однако о вашей вспыльчивости в ответ на некоторые замечания я наслышана.