Ей даже в голову не пришло смущаться по поводу собственного вида, стесняться седых волос, расплывшейся талии, полупрозрачной, пергаментной кожи на руках. Сейчас это не имело никакого значения.
Он махнул рукой в сторону дома, где уже не играла музыка и началась уборка: стулья перетаскивали по полу, включили мощные пылесосы.
– Так это, значит, твоя дочь.
Лотти на секунду замялась, прежде чем ответить:
– Да, это Камилла.
– Хороший человек Джо, – сказал он.
Лотти прикусила губу:
– Да.
– Сильвия писала. Рассказывала, что ты вышла за него.
– И от себя наверняка добавила пару слов. Насчет того, что он заслуживал лучшего.
Оба улыбнулись.
Лотти отвела взгляд:
– А ведь действительно заслуживал.
На лице Гая застыл вопрос. Она запнулась, пораженная тем, что в нем осталось от молодого Гая: он все так же вскидывал брови.
– Все эти годы я на него обижалась.
– На Джо?
– За то, что он не ты. – Голос ее слегка охрип.
– Знаю. Селия ничего не могла поделать, но она… – Он умолк, видимо, не захотел проявить неверность.
У него, как и прежде, были белые волоски. Теперь их труднее увидеть среди седых, но она увидела.
– Знаешь, а ведь она тебе писала. Несколько раз. После того как ты уехала. Но так и не отослала письма. Мне кажется, для нее это было… гораздо тяжелее, чем мы догадывались… Я, наверное, тоже не проявил понимания. – Он повернулся к ней. – Я храню их дома. Ни одного не открыл. Могу отослать тебе, если хочешь.
Она ничего не ответила. Не знала, готова ли услышать голос Селии. И будет ли готова когда-нибудь.
– А ты так и не написал, – сказала она.
– Я решил, что не нужен тебе. Что ты передумала.
– Как тебе такое в голову пришло? – Она снова превратилась в юную девушку, раскрасневшуюся от отчаянной несправедливости.
Он потупился. На горизонте скапливались грозовые облака.
– Ну да, позже я все понял. Я многое понял потом. – Он снова на нее посмотрел. – Но к тому времени я уже знал, что ты вышла замуж.
Мимо шли люди, освещенные заходящим солнцем, они устало размахивали загорелыми руками, наслаждаясь редким сочетанием жары и английского пляжа. Гай и Лотти сидели рядом и молча смотрели на их удлиняющиеся тени, слушая тихий плеск волн. А вдали, на горизонте, сверкнула молния.
– Что мы наделали, Гай! Что мы наделали с нашими жизнями!
Он взял ее руку в свою. Она перестала дышать. Он заговорил, и его голос звучал уверенно:
– Никогда не поздно, Лотти.
Они смотрели на море, пока солнце окончательно не скрылось за их спинами, чувствуя наступающую вечернюю прохладу. Осталось слишком много вопросов, а ответов на них – слишком мало. С возрастом приходит понимание, что не все нужно произносить вслух. В конце концов Лотти повернулась к нему и посмотрела в лицо, каждая черточка которого рассказывала почти все, что нужно знать о любви и потере.