Джонатан и Эдвард молча, сняли с ремней сабли и, поочерёдно уложив их на стол, отправились к указанному месту у стены. Когда они проходили мимо Ричмонда тот, вдруг, начал говорить:
— Ни и глупец же ты, «Банка». Дались тебе эти парни, отпусти их. Они просто продают испанскую муку. Эй, отставной вояка, — обратился он к Лоубу, в тот момент, когда тот находился прямо напротив него, — ты ведь не отдал джентльменам свои «испанские сюрпризы»?
С этими словами он резко развернул Эдварда Лоуба и с силой одёрнул рукава его плаща. Миг, и незнакомец, которого «Ласт Пранк» назвал «Банка» выгнулся мостом, хватаясь за пробитое испанским ножом Лоуба горло. Его мушкеты беспомощно упали на пол. Кровь брызнула тонкими фонтанами на тёмные, оскоблённые доски гостиного стола.
В один миг всё перевернулось вверх дном в этой душной комнате.
Сначала грохнули два выстрела. Лоуб, невольно служивший в этот момент Ричмонду живым щитом, схватившись за бедро, упал на пол, а Эдванс отскочил к стене. Тут же рядом с ним рухнул кто-то из нападающих, у которого второй «испанский сюрприз» Лоуба торчал уже из сердца.
Ничего не скажешь, Ричмонд «Ласт Пранк» умел обращаться с этими новомодными «игрушками». Пират стрелой пролетел у стола, швырнул в сторону Эдванса одну из сабель, а сам схватил другую.
Только тогда, когда у самых ног Джонатана зазвенело калёное железо, он вдруг очнулся. Ситуация не позволяла расслабиться ни на миг. Эдванс понял это, как только нагнулся к оружию. Крохотное промедление и тут же жгучая боль ударила его под левую лопатку. Эдванс в слепой ярости сделал ответный выпад назад. Умелая рука заученным движением поразила цель. Тот, кто напал на него, судя по всему, не ожидал подобной прыти от статичного и растерянного ранее человека. Наверное, именно потому, падая на пол и расставаясь с душой, он страшно выпучил удивлённые глаза.
С ним было кончено. Джо, превозмогая боль, бросился к двери, где уже кипела страшная схватка.
― Сall all hands on deck![5] ― играючи скалясь в лицо смерти, кричал распалённый боем Ричи «Ласт Пранк». Он был ранен в плечо, однако рубился, как одержимый, прикрывая отход к двери своей перепуганной сестры. Нападавшие понимали, что только угрожая ей можно было остудить пыл, расходившегося помощника Барбароссы.
Ричи прекрасно видел их стремление, а потому, пропуская Мери к двери, укладывал на пол уже третьего из тех, кто пытался её схватить. Наконец она, пользуясь тем, что её воскресший из мёртвых брат, словно щитом, закрыл собой угол, незримой тенью проскользнула прочь из этого ада, «развязывая руки» волшебным образом преобразившимся «Генри» и красавцу Эдвансу, который в это время тоже вступил в бой.