Он посмотрел на накрытый стол и с достаточной долей иронии, обращаясь через дверь к Рози, сказал:
— Настоящий обед влюбленных.
Затем, пользуясь минутой свободы, которая позволяла ему наконец прийти на помощь Жюльетте, он взял свечи, купленные им прежде всего для нее, и уже стучался к ней в дверь, но в это мгновение вдруг раздался крик Рози, заставивший его вернуться. Он оставил пакет со свечами на лестничной площадке и побежал вниз по лестнице.
Она стояла, задрапированная в пеньюар, спиной к туалетному столику, и гневно выговаривала:
— Беру вас в свидетели! Мои румяна, моя пудра, мои духи! Теперь вы, я надеюсь, не станете утверждать, будто столяр взял их, чтобы починить?
Ландрекур склонился над туалетным столиком, загруженным различными флаконами, коробочками и румянами.
— Но ведь здесь есть все, — сказал он, — здесь есть все, что вам нужно. В чем дело?
— Как в чем дело? Как здесь есть все? — воскликнула она, выходя из себя. Схватив один флакон, несколько губных помад и коробочку с пудрой, она начала объяснять, по очереди показывая на каждый из этих предметов: — Это не духи, это моя туалетная вода, вы понимаете?
— А! — произнес Ландрекур.
— А это моя дневная губная помада, вы понимаете?
— А! — произнес он опять.
— А вот это, это моя пудра для вечера, тогда как моя пудра для дня, моя губная помада для вечера и мои духи…
— Для дня, — вставил он с видом человека, начинающего что-то понимать.
— Вы смеетесь надо мной, — воскликнула она, — ну это уж слишком.
— Извините, — начал он умоляющим голосом и хотел было обнять ее за талию, но она оттолкнула его.
— Я хочу уехать отсюда, — сообщила она, — причем уехать немедленно.
— Это меня совершенно устраивает, — ответил Ландрекур, — собирайтесь, и мы уезжаем.
— Устраивает это вас или не устраивает, я уезжаю, — сказала она, — но слушайте меня внимательно, Андре, я не уеду, пока не найду свои вещи.
— Вы уверены, что они не остались в ваших чемоданах? В вашем несессере.
— Я в этом уверена, уверена, уверена, как ни в чем другом. А к тому же где мой несессер? Где мои чемоданы? Они мне нужны, вы понимаете?
— Успокойтесь, Рози, ваши чемоданы стоят в бельевой, я их вам сейчас же принесу.
— Выпутывайтесь сами, как знаете, — заключила она и громко хлопнула дверью за вышедшим Ландрекуром. Опустив голову, он поднялся к Жюльетте и, не постучав, вошел к ней на чердак.
Он погрузился в тьму и остановился, затем медленно начал продвигаться вперед по бледной световой дорожке, которую образовывал слабый свет, проникающий с лестницы. Невидимая для него Жюльетта, лежавшая в шезлонге, бормотала что-то, как человек, который только что проснулся и потягивается: