Поймали такси. Вдоль реки и по мостам надо двигаться в закрытой скорлупе автомобиля — ни следов, ни лица, ни тени на тротуаре.
Вихрем по Планте, полной ночных заведений.
Каждый расцвеченный огнями портал — как врата дебаркадера, где шуршат и ползают тазы с хвостами. Молодцеватые швейцары встречают гуляк, прилетающих из темноты на машинах, в переливах клубной музыки, с дымком дурмана. Десятки глаз ловят и провожают авто. Звонят. Кому?
Проскочили мост. Вдоль канала — к Ганзейскому устью. Всё меньше людей, всё слабее и реже огни. Смотри в оба! Тьма — друг членистоногих.
Короткая ночь. Июнь. С крыши по стене сползает на балкон приплюснутая тварь с шишками глаз на панцире. Огибая стулья, движется по комнатам. Под хитиновым колпаком, словно в кулере, булькает воздух, продуваясь сквозь жаберные мешки. Приподнимается на лапах. Спереди из-под колпака выдвинулись хелицеры. Голова без глаз, губ, ушей — одна пасть и челюсти. Пш-ш-шик — пустила облачко водяной пыли. С-с-ск — втянула, собрав частицы запахов. Ещё двое влезли в балконную дверь.
Энгеран ясно представлял, как они там возятся, ищут, утробно мычат. Или воображение разыгралось?..
«Мы угодили в затмение разума. Надо выбраться на свет. Это не наш мир. Тут столица — Борден, король — главный врач, хранитель списка галлюцинаций. Если нас туда впишут — больше не увидим солнца. Они слышат, что мы посторонние. Надо как-то сообщить…»
Расплатился. Ласса поманила за собой: скорее!
— Два моста, и мы на месте.
Ночь выжимала из тела испарину страха. Нащупав пачку в кармане, Энгеран достал платок, утёрся, смял и бросил рыхлую бумагу. Тотчас Ласса метнулась, подхватила комок, со злостью сунула ему:
— Больше так не делай. И плевать не вздумай. Всё в карман!
— Почему?
— Ты им дорожку прокладываешь. Слюна, запах пота — следы. Тише, — зашептала она. — Быстро в тень!
Они нырнули в зону тьмы, как в воду. Пустынная набережная тянулась вдаль, сливаясь там с призрачным мерцанием портовых огней. Хорошее местечко для ночного грабежа — удар по голове, обшарить тело и свалить через парапет в мутную заводь.
— Ближе, — произнесла Ласса одними губами. — Не топай, иди на цыпочках.
Пригибаясь, Энгеран очень осторожно выглянул за перила. Его дыхание почти остановилось — внизу, в прозрачной зеленоватой воде, беспорядочно ползали, плавали, сбивались и расплывались созвездия голубых огоньков. Бесшумные, как фонари в тумане. Десятки парных огней. Вот задёргались, стали моргать — их слившийся тусклый свет неясно обозначил резкое движение, рывки крючковатых лап, изгибы членистых хвостов. Словно на дне кого-то раздирали на куски и жрали.