Она поставила мешки на асфальт, захлопнула крышку багажника, закрыла его на ключ, схватила мешки и вышла с парковки твердым решительным шагом. Раздвижная решетка, призванная загораживать вход, судя по всему, не использовалась годами и вся проржавела под густым слоем белой когда-то краски. Как в любой промзоне, улица с узкими тротуарами выглядела пустынной и унылой. Алекс заметила у ближайшего отеля, похожего на соседа как две капли воды, несколько машин и скутер. Пешеходов вообще не видно — и в самом деле, зачем вам куда-то идти по этой пустыне, если вы не Алекс. Впрочем, разве можно куда-то уйти с одной из этих улиц — каждая приведет вас лишь к другой такой же… Мусорные контейнеры выстроились вдоль тротуара, напротив каждого предприятия, их были десятки. Алекс отошла от своего отеля на довольно большое расстояние и наконец решилась. Открыв один из контейнеров, она бросила туда мешки, затем стянула рюкзак, отправила его туда же и с силой захлопнула крышку. Здесь покоится жизнь Алекс, несчастной девочки, совершившей немало убийств, дисциплинированной, слабой, обольстительной, заблудшей, неизвестной полиции, Алекс, которая в эту ночь стала взрослой. Она вытерла слезы и, глубоко дыша в такт быстрым уверенным шагам, вернулась в отель. На сей раз ей не пришлось выжидать — внимание девушки на ресепшене было полностью поглощено телевизором. Алекс поднялась к себе в номер, стянула с себя всю одежду и встала под душ — сначала горячий, затем очень горячий, подставив раскрытый рот под хлещущие струи.
Иногда решения принимаются неожиданным, даже каким-то мистическим образом. Вот это, например. Камиль не сумел бы объяснить, как оно сложилось.
В начале вечера он думал о нынешнем расследовании, обо всех убийствах, которые эта девушка совершила и еще может совершить прежде, чем ее найдут. Но больше всего он думал о ней самой, о ее лице, которое нарисовал уже тысячу раз, о тех воспоминаниях, которые она в нем пробудила. В этот вечер он понял, в чем его ошибка. У этой девушки нет ничего общего с Ирэн, он просто отождествил человека с ситуацией. Ее похищение конечно же сразу заставило его вспомнить о похищении жены, и он никак не мог избавиться от навязчивых параллелей — еще и потому, что все его былые эмоции вспыхнули с новой силой, включая и страх, и чувство вины. Вот почему полицейский не должен вести расследование, которое принимает слишком близко к сердцу, — ему это как раз потому и запрещают, что вполне справедливо опасаются последствий. Но теперь Камиль ясно видел, что не попал в эту ловушку против воли, а сам себе ее расставил. Его друг Ле-Гуэн, в сущности, дал ему шанс наконец-то взглянуть в лицо реальности. Камиль мог отказаться, но не стал. Он и сам этого хотел. Ему это было нужно.