Итак, речь шла о том, чтобы информировать родственников жертв. Тома Вассер понял, кивнул, но все равно остался слегка раздраженным.
Луи на некоторое время погрузился в чтение досье, затем поднял голову и левой рукой поправил прядь волос.
— Значит, дата вашего рождения — шестнадцатое декабря шестьдесят девятого года?
— Да.
— И вы начальник отдела продаж в фирме, которая занимается поставками игрового оборудования?
— Да, мы поставляем оборудование для казино, кафе, ночных клубов, залов игровых автоматов… По всей Франции.
— Вы женаты, у вас трое детей.
— Ну вот, вы же и сами все знаете.
Луи старательно записывал. Затем снова поднял голову.
— И вы на… семь лет старше Алекс?
На сей раз Тома Вассер ограничился кивком.
— Алекс не знала своего отца, — продолжал Луи.
— Нет. Мой отец умер еще нестарым. Алекс родилась гораздо позже, но мать так и не смогла создать семью с тем человеком. Он ее бросил.
— То есть вы, по сути, заменили ей отца.
— Да, я ею занимался. Довольно много. Она в этом нуждалась.
Луи промолчал. Пауза длилась довольно долго. Затем Вассер сказал:
— Я хотел сказать — она уже тогда была… неуравновешенной.
— Да, — подтвердил Луи, — неуравновешенной. То же самое нам говорила ваша мать.
Он слегка нахмурился.
— Мы не нашли никаких клинических подтверждений этих сведений. Алекс никогда не лежала в психиатрической больнице, никогда не находилась под наблюдением…
— Я не говорил, что она сумасшедшая! Просто неуравновешенная!
— Но отсутствие отца…
— Прежде всего — собственный характер. Уже в детстве ей не удавалось ни с кем подружиться, она была замкнутая, одинокая, мало говорила. К тому же ей не хватало последовательности.
Луи сделал знак, что понимает. Поскольку собеседник никак на это не отреагировал, он предположил:
— Она нуждалась в опеке…
Трудно было понять: это вопрос, утверждение или просто замечание? Тома Вассер предпочел услышать это как вопрос.
— Совершенно верно, — ответил он.
— И одной только матери оказалось недостаточно.
— Мать не может заменить отца.
— Алекс говорила о своем отце? Я имею в виду — она расспрашивала о нем? Она хотела его увидеть?
— Нет. У нее было все, что нужно.
— Вы и ваша мать.
— Моя мать и я.
— Любовь и власть.
— Да, если угодно.
Дивизионный комиссар Ле-Гуэн взял на себя судью Видара. Он фактически превратился в живой щит между судьей и Камилем, он делал для этого все, проявляя выдержку, упорство и терпение. Судья, конечно, тот еще типчик, о нем можно сказать много нелестного, но Камиль в последнее время стал просто невыносим. Вот уже много дней, начиная с самоубийства девушки, он был на взводе и постоянно срывался. Он уже не тот, что прежде, с ним совершенно невозможно работать, он явно не на своем месте в сложном, масштабном расследовании. Таково было негласное мнение всех его коллег — история девушки, прикончившей за два года шесть человек, да еще таким варварским способом, конечно, привлекла всеобщее внимание, а Камиль явно не успевал за событиями — он всегда был на шаг позади, вплоть до самого конца.