Но больше всего меня увлекали упоминания о Прежних, которые правили этой страной до того, как наш народ пришёл на север. Я хорошо знала, что эти упоминания дошли до нас в отрывочной и искаженной форме, так как Прежние ушли отсюда до того, как пришли первые люди. Наши предки вошли в контакт только с отдельными оставшимися представителями Прежних, которые, возможно, были оставлены для того, чтобы запутать наше представление о них.
Некоторые из них представляли зло, они были врагами людей, как тот демон, которого прикончил Харб. Оставались места, в которых таилось колдовство, и человек, по глупости попавший туда, мог быть затянутым в сети черных чар. Иные из оставшихся заслуживали благодарности и даров. Такова была Гуппора — Мать Плодородия, ей поклонялись все женщины, и ее могущество могло сравниться с могуществом Очищающего Огня, которому был посвящен Женский Монастырь. Я сама носила амулет Гуппоры — зернышко, соединенное с засушенным фруктом.
Третьи не были ни хорошими, ни плохими. Они не укладывались в человеческие стандарты. Иногда они проявляли удивительную капризность: одним делали добро, другим — зло, как будто взвешивали людей на своих собственных весах и затем обращались с ними в соответствии с собственными оценками. И очень редко удавалось войти в контакт с кем-нибудь из Прежних, кроме Гуппоры.
Иногда я отыскивала аббатису Мальвину в ее маленьком садике и расспрашивала ее. Она отвечала, если могла, а когда не знала ответа, то сразу же признавалась в этом. В нашу последнюю встречу я нашла ее сидящей с каким-то сосудом, поставленным возле колен. Сосуд был сделан из зеленого камня и так искусно, что, казалось, ее пальцы просвечивали сквозь камень. На нем не было никаких украшений, но его линии были настолько изящны и четки, что сосуд являлся настоящим произведением искусства. На самое донышко сосуда было налито вино. Я знала, что это вино, так как мне в нос ударил терпкий запах. Вино, согретое ее пальцами, пахло виноградом. Мальвина медленно покачивала кубок и вино омывало его стенки. Аббатиса не смотрела в кубок, она испытующе смотрела на меня. Мне стало как-то неловко и я стала припоминать, не совершила ли я каких-нибудь прегрешений.
— Я много раз пыталась это сделать, Джойсан. И этим утром я проснулась с желанием повторить попытку для тебя. В юности у меня был дар предвидения, это действительно дар, хотя многие в этом сомневаются. Многие, боящиеся того, чего нельзя попробовать на вкус, потрогать, услышать. Этим даром нельзя управлять. Те, кто обладает этим даром, не могут вызвать его, они должны терпеливо ждать, когда он сам проявит себя. И сегодня, если ты желаешь, я могу попытаться использовать его для тебя, но получится ли что-нибудь у меня, я не знаю.