— Полагаешь, переодеваться не следует? — улыбнулась она в ответ. Потом посерьёзнела в какое-то мгновение, подошла ко мне, потянула за борта рубашки. Я с удовольствием поддался, прижал её к себе, отвечая на поцелуй. Кажется, она хотела добавить что-то ещё, но ограничилась ещё одной улыбкой.
— Ну, если тебе не жалко окружающих, — шутливо нахмурился я. Ну, как — шутливо? В каждой шутке есть только доля шутки.
— Я выгляжу настолько ужасно, или настолько сногсшибательно, что их надо пожалеть? — озадаченно уточнила она.
— Нет. Просто некоторые хищники за посягательство на свою территорию убивают, — рассмеялся я и шагнул к двери.
Млена первый помощник, видимо, тоже предупредил; дверь открылась сама, ещё до того, как я успел к ней примериться и начать ломать. Впрочем, доктор оказался достаточно прозорливым, чтобы на глаза мне больше не попадаться.
Экси ускользнула в сторону собственной комнаты, чтобы одеться; я же, не отвлекаясь на подобные мелочи, кинулся сразу на мостик, на ходу пытаясь собрать волосы. Все основные блоки корабля связаны транспортной сетью, обеспечивающей возможность почти мгновенного перемещения, так что добраться от медицинского отсека до капитанского мостика было гораздо проще напрямую, не тратя время на посещение каюты.
Но за это время я всё равно успел поднять по тревоге штурмовиков, проверить боеготовность всех орудий, подтвердить установленный Крайшем максимальный уровень защиты по всем экранам, включая метеоритную защиту (которую мы после случая возле аномалии решили не отключать), и проверить маскировочное поле. Ну, и в очередной раз подивиться неадекватности орудийного расчёта главного калибра и возжелать свернуть пару особо надоевших шей. По моему мнению, на боевом дежурстве не может существовать никаких столь важных тестов и испытаний, ради которых можно отключать установку от общей сети, да ещё не поставив в известность командование корабля. Биофизик думал по-другому, даже пытался протестовать, но после обещания «если через пять нормоминут установка не будет готова к бою, вскрою брюхо и на страховке из кишечника выкину в открытый космос без скафандра» погрустнел и пообещал уложиться.
Замечено давно и не мной; если точнее, моим воспитателем, от которого я эту привычку перенял. Обычные угрозы, вроде рыка «убью» или «голову оторву» на людей действуют, но слабо: они все привычные, нестрашные и воспринимаются не как угрозы, а как ругательства. А если подойти к обещанию с фантазией, добавить пару кровавых подробностей и не злоупотреблять ненормативной лексикой, объект приложения угрозы под действием собственного воображения воспринимает сказанное гораздо ближе к сердцу. Наличие подробного плана расправы делает её более реалистичной.